Фирсов Русские флотоводцы
Шрифт:
Багровое лицо Гейдена покрылось потом. Все это было для него не новость, но такое суждение начальства слышал он впервые.
— Посему, — продолжал Сенявин, — предписываю объявить господам командирам: приложить старания, дабы искоренить дурное обращение, а коли не исполнят сей запрет, взыскать и наказать строго. А вам, господин капитан первого ранга, — Сенявин обратился к Лазареву, — сие поставлю на замечание и предписываю виновных в рукоприкладстве офицеров арестовать на три дня, сделав им строгий выговор. — Сенявин сделал паузу. — О сих позициях по
Он, конечно, понимал: ни внушения, ни его приказы не изменят сути самой системы отношений с нижними чинами на флоте, ибо эта же система господствует и во всем государстве. И все же он стремился уменьшить зло хотя бы и на время...
Приказ адмирала произвел сильное впечатление на офицеров, особенно на молодых. Переживал и Нахимов. Прежние его взгляды на службу, на матросов, от которых требовали безупречного повиновения самыми суровыми мерами, казались незыблемыми. Упрек боевого адмирала прозвучал властно и заставил задуматься и пересмотреть многое...
В Наварине 7 октября 1827 года сражение закончилось полным разгромом египетско-турецкого флота.
За подвиг экипаж «Азова», первый среди кораблей русского флота, удостоен высшей награды — кормового Георгиевского флага. Заслуги Сенявина в успехе эскадры отметили по достоинству. Его наградили алмазными знаками ордена Святого Александра Невского.
В следующую кампанию 1828 года в Средиземное море отправилась эскадра контр-адмирала Петра Ри-корда. Сенявин возглавил ее на переходе Балтийским морем. Николай послал его прежде всего для поддержания порядка и дисциплины, муштры экипажей.
Сенявин же дружески советовал Рикорду:
— Не забудьте, что всюду у нас немало друзей — бо-кезцы в Адриатике, иониты на островах, греки — повсюду. Главное, не забывайте о служителях. Забота о здоровье, справедливости в поступках — залог успеха в бою. Высокий дух матросов в итоге решает исход дела...
В следующую кампанию он уже не выходил в море. Неизлечимый недуг подкрался незаметно. Никогда прежде не хворал и не любил лечиться. Главное — терять начал силы в ногах. Доктора не помогли.
Взял отпуск, поехал в Москву подлечиться. Наде-•I лея на перемену климата — не помогло. Окончательно сразил еще один удар. Скоропостижно скончался младший сын, поручик Лев Сенявин.
Весной 1831 года он уже не вставал с постели. Предчувствуя кончину, шутил:
– Странно, я никогда не пил много воды, а помп-p. по от водяной. — Он обвел взглядом стоявших вокруг боевых товарищей офицеров, улыбка не сходила с его лица. — Прошу вас об одном. Погребите меня на Охге, как есть, в халате. Попросту, без церемоний и лишних хлопот.
5 апреля 1831 года адмирал Д. Н. Сенявин скончался.
Император распорядился по-иному. Отпустил на похороны 5 тысяч рублей, приказал хоронить со всеми почестями. Похоронили адмирала в Духовской церк-|пI Александро-Невской лавры, где покоились камергеры, шталмейстеры, статс-дамы.
Прекрасной эпитафией адмиралу Д.Н. Сенявину может служить акростих, сочиненный его сослуживцами, подчиненными офицерами. Никто из русских флотоводцев не удостаивался таких проникновенных слов своих собратьев по оружию, которые заслужил Дмитрий Николаевич Сенявин после окончания Средиземноморской
Се — кто присутствием желанным Един всех веселит сердца.
Начальник славою венчанный,
Являющий собой отца;
Врагов России победитель И счастья нашего творец Надежда всех и покровитель Ъ, кто незабвен в век для сердец.
Михаил Лазарев
лопоты Гавриила Романовича Державина наконец-то увенчались успехом.
Х| Весной 1797 года его стараниями ста-! ринный его приятель, земляк и одно-н кашник по гимназии Петр Лазарев был переведен по службе из Владимира в столицу. Три года назад скончалась супруга и мать четырех детей Лазарева, и жизнь с семьей в провинции стала тягостной. Петербург встретил порывистым ветром с Финского залива с солоноватым привкусом, ошеломил провинциалов роем белоснежных парусов на Неве и взморье, лесом мачт, укутанных снастями, множеством купеческих судов, ошвартованных у причалов вдоль берегов.
Переезд Лазаревых в столицу совпал с недавней переменой власти в России. Не прошло еще и пол года, как скончалась Екатерина П, и на царство короновался Павел I. Едва вступив на престол, Павел I, давно томившийся в ожидании этого события, все дела стал поворачивать по-иному; наперекор политике своей матушки.
Лазарев старался служить без упущений, что было непросто в те времена своевольства Павла I. В зиму 1799 года он, больной, по указу царя поехал для реви-:тн губерний в Белоруссию. По дороге он простыл, слег, и в январе 1800 года его не стало. Дети Лазарева осиротели, остались без средств к существованию. Гтараниями Державина сыновья Лазарева, как того желал отец, направились на морскую стезю.
В конце января главный директор Морского кадетского корпуса адмирал И.Л. Голенищев-Кутузов поручил из канцелярии императора пакет с письмом:
«Государь император указать соизволил умершего сенатора, тайного советника Лазарева трех сыновей 1-го, 2-го и 3-го определить в Морской кадетский корпус».
Первым, старшим сыном, был Андрей, вторым — десятилетний Михаил, третьим, младшим, Алексей Лазарев. Всем трем было суждено стать адмиралами русского флота и совершить кругосветные путешествия.
Из Морского корпуса Михаила в 1803 году в числе лучших гардемаринов направили для практики в английский флот. Летом 1805 года гардемаринов перевели на эскадру адмирала Нельсона, а вскоре они участ-мовали в Трафальгарском сражении. Вместе с командой разделили они радость победы над соединенным франко-испанским флотом.
Спустя пять лет он вернулся, и мичманом служил на кораблях Балтийской эскадра.
Весной 1810 года Михаил Лазарев после семилеткой разлуки встретился в Кронштадте с братьями. Оба они возвратились из Средиземного моря. Грустную историю поведали братья, служившие в эскадре адмирала Д.Н. Сенявина.