Физрук
Шрифт:
Соломон стоял.
— Итак, откуда вы, батенька?
— Издалека, — сказал Соломон. — Очень издалека.
— Из Владивостока?
— Из других миров, — сказал Соломон.
— Хотите встать в наши ряды и помочь общему делу?
— Хочу помочь, — сказал Соломон. — Но без вставания в ряды, увы.
— Тогда спрошу прямо. Вы, батенька, коммунист?
— Я сочувствующий, — сказал Соломон.
— Неопределившийся, значит. Вы хоть понимаете, батенька, что коммунизм — самая прогрессивная
— Со всем моим уважением, вождь, но я здесь не для того, чтобы участвовать в политических дискуссиях, — сказал Соломон. — Да и у вас на них осталось не так много времени. Грядет большая война, и враг уже на пороге.
— Нам не привыкать жить в окружении врагов, — сказал Ильич. — Кто на этот раз? Белогвардейцы? Эсэры?
— Наймиты капитала, — сказал Соломон.
— Почему мои товарищи не могут к вам приблизиться? — внезапно спросил Ильич.
— Потому что на мне лежит аура отпугивания нежити, — сказал Соломон.
— А я тогда почему могу?
— Потому что на высшую нежить эта аура не действует.
— Вот, значит, как.
— Вы знаете, кто вы?
Ильич задумался, но раскачиваться не прекратил. Стул скрипел.
— И кто я? — спросил Ильич после нескольких минут молчания.
— Сначала ответьте на мой вопрос, — сказал Соломон. — Какие чувства вы испытываете, глядя на меня? Жгучую, переполняющую ваше существо ярость?
— Пожалуй, что так, — несколько смущенно сказал Ильич.
— Вы не находите это странным? Ведь вы же меня совсем не знаете.
— Нахожу, батенька. Но в мире сейчас столько всего странного происходит…
— Это не ваша эмоция, — сказал Соломон. — Она навязана вам извне.
— Кем же?
— Тем, кто вас создал.
— Полагаю, вы знаете, каков будет мой следующий вопрос.
— Система, — сказал Соломон. — Вас создала Система. Как вам удается сдерживаться?
— У коммуниста должен быть холодный разум, — сказал Ильич. — Что такое Система?
Соломон объяснил. Опустив, впрочем, некоторые подробности.
— Архизанятная история, — сказал Ильич. — И каково же мое место в этой Системе?
— Вы — уникальный именной континентальный рейд-босс, — сказал Соломон. — Искусственная сущность, сохранившая часть воспоминаний своего прототипа.
— И что означает этот набор слов? Если вы изволите изъясняться в понятных мне терминах.
— Представьте себе большую игру в "Зарницу", — сказал Соломон. — Вы — как флаг в этой игре, тот самый, который стремятся захватить все игроки. Только вас они захватывать не будут. Они попытаются вас убить.
— Игра, значит?
— Для миллиардов людей во вселенной эта игра заменила жизнь, — сказал Соломон.
— Значит, это Система
Соломон кивнул.
— Кто создал Систему?
— Предтечи. Древние. Мы не знаем. Она автономна, самодостаточна и поглощает один мир за другим.
— Может быть, чайку? — спросил Ильич. — Мне теперь совсем не нужно его пить, но сила привычки, знаете ли…
— Нет, спасибо, — сказал Соломон. — Я знаю, как действует Система, изучил ее алгоритмы. Приходя в новый мир, она обращается к его истории, находит в ней наиболее значительных людей и возрождает их в качестве неигровых персонажей, давая им неслыханное могущество и, зачастую, доводя ситуацию до абсурда. В вашем случае она просто не могла пройти мимо.
— Понимаю, — сказал Ильич.
— Но поскольку вы нужны Системе в определенном качестве, она навязывает вам необходимую модель поведения, — сказал Соломон. — Как правило, это привязка к какому-то конкретному месту или предмету и острое, никакими разумными доводами не мотивированное желание его защитить. Я не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, — сказал Ильич. — Вот это место.
— Я так и думал, — сказал Соломон. — Но где-то внутри вас живая прежняя личность, живы ее мечты и устремления, может быть, она погребена глубоко под навязанными Системой ценностями, но вы должны найти ее и дать ей право голоса.
— Не так уж и глубоко, батенька, — сказал Ильич. — Не так уж и глубоко.
— Простите, значит, я вас недооценил, — сказал Соломон.
— Но никакие интервенты не заставят меня отсюда уйти, — сказал Ильич.
Соломон вздохнул.
— Разве ваша идея привязана к какому-то географическому объекту?
— Нет, — сказал Ильич. — Но отсюда я не отступлю.
— Хорошо, — сказал Соломон. — Я ждал чего-то подобного, поэтому хочу преподнести вам подарок.
В его руке появилась небольшая хрустальная сфера, не больше двадцати сантиметров в диаметре. Внутри сферы бушевало пламя, клубился черный туман и сверкали молнии. Словно талантливый и безумный мастер заключил в хрусталь миниатюрную модель ада.
— Бойтесь данайцев, дары приносящих.
— Я не данаец, — сказал Соломон. — В этой ситуации я скорее представитель Трои.
— И где ваш народ?
Соломон развел руками.
— Те, что остались, во многих мирах, — сказал он. — Но большая часть мертва. Как и большая часть любого другого народа, в чей мир приходит Система.
— Сожалею, — сказал Ильич и указал на сферу. — Но что это?
— Это оружие последнего шанса, — сказал Соломон. — Оружие возмездия, если хотите. Когда придет время, просто разбейте ее.