Фобии, утраты, разочарования. Как исцелиться от психологических травм
Шрифт:
В переживании утраты свою роль играет также конституциональный склад человека, наличие или отсутствие органического поражения ЦНС и уровень снабжения мозга кислородом. Человек может быть ослаблен прежними фоновыми напряжениями, которые напрямую не имеют отношения к горю.
Чтобы выстоять перед лицом утраты, важна поддержка окружения. Если ее нет, человеку гораздо труднее. Масштаб утраты зависит и от того, насколько человек автономен и есть ли у него другие жизненные проекты, впрямую не связанные с умершим.
Я
Случай из практики. Страшная трагедия (1)
Таисия Львовна по телефону предупредила меня ослабленным голосом, что находится в тяжелом состоянии и с каждым днем оно становится всё хуже и хуже.
В кабинете она начала со слов: «Страшная трагедия…»
То, что она рассказала вслед за этим, заставило меня оторопеть на несколько минут. Неизвестные убили внучку, которой было 23 года, и ее двухлетнего сына.
Две жизни прерваны.
Таисия Львовна пускается в воспоминания. Они собирались отъезжать на отдых, и вдруг такое! Любимая внучка, отличница, староста группы в институте. И умненький, очаровательный мальчик. Они виделись незадолго до трагедии — всё было прекрасно, а через день утром позвонил зять…
— Он сказал: «Ларису и Колю убили», — и положил трубку. Я не могла поверить. Упала, орала благим матом: «Не может быть! Этого не может быть!» — и рыдала. Не верилось, а как не поверить? Такими словами не бросаются. Дочь вообще по полу на работе в своем кабинете каталась.
Потом было тоже трудно. В морге Таисия Львовна упала в обморок, а дочь на нее рассердилась: «Ты мне всё испортила. Ты не умеешь себя вести». Будто Таисия Львовна нарочно это сделала. Сама Таисия Львовна помнит слова дочери, которые она услышала перед тем, как потеряла сознание: «Уберите ее…»
Впрочем, в этой жалобе на дочь не слышно серьезной обиды, всё перекрывает, видимо, переживание утраты. А дочь и сама психологически травмирована, легла в больницу с сердцем…
— Малыша вспоминаю, — не в силах сдержать слезы, говорит Таисия Львовна. — Только что я его на ручках ощущала, какой он тепленький. Ни о чем другом не могу думать. Жить не хочется.
Я стал уточнять, кто еще составляет семью пациентки. Она рассказала о двух дочерях 45 и 30 лет. Мужу 74 года. С ними в квартире живет младшая дочь Аля со своим мужем и другим внуком, которому шесть лет.
«Меня убили»
— Что же произошло с вами, когда вы узнали, что случилась эта страшная трагедия? Куда попала информация, которую вы получили?
Задавая эти вопросы, я сразу перевел внимание пациентки на работу с ощущениями.
— В разум и в сердце, — ответила Таисия Львовна. — Моя жизнь кончилась. Меня убили.
Она посмотрела в окно и продолжила:
— Траву
Никого для меня не существует: ни мужа, ни детей. Мне младшая дочь говорит: «Ты ради меня поживи…» Ну, на это я еще немножко откликаюсь. Кроме того, меня останавливает то, что мне сказали: «Если с собой покончишь, ты с ними там не встретишься».
Я уточнил еще раз:
— Что с вами сделало это страшное сообщение? В вас что-то попало или внутри образовалось? Что вы ощущаете сейчас?
— Их убили ножом и мне нож в сердце воткнули, — ответила пациентка.
Рана заживает
Я побуждаю Таисию Львовну перейти к следующей фазе работы, чтобы поскорее была восстановлена целостность психики.
— Нож всё еще там, в сердце? — спросил я.
— Да, торчит.
— Нужен он для чего-то?
— Для чего же он мне нужен?
— Дайте ему выходить вон, — сказал я. — Ради Али и ради вашего внука…
— Выдернула я его, — тут же отвечает Таисия Львовна.
Я продолжал удерживать внимание пациентки на процессе:
— Пусть рана заживает.
Пациентка сохраняла сосредоточенность и вскоре выдохнула с облегчением. По ее словам, в месте травмы как будто «кисточкой коснулось» и всё зажило.
Таисия Львовна открывает глаза. Она распрямляет согбенную спину, и говорит:
— Хочется расправиться в первый раз за последние месяцы.
Не торопите встречу
— Вы с ними встретитесь когда-то, — сказал я Таисии Львовне, глядя ей прямо в глаза и имея в виду умерших родственников. Она кивнула. — Но торопить встречу не надо.
Я заметил, что она принимает и это. Хотя и нетвердо.
— А как вы думаете, — сказал я, — им лучше, чтобы вы переживали за них?..
И я предложил ей еще один заход в работе.
Отпустить…
— Где они сейчас в вашем сознании?
— Они сейчас во мне внутри. Привыкла я о них думать. Для меня никого нет, кроме них.
— Спросите их, как они к этому относятся, — предлагаю я пациентке.
— «Отстань от меня, наконец!» — говорит мне внучка. Неприлично я к ним пристала, — признает Таисия Львовна. — На кладбище к ним через сто километров каждую минуту… Разговариваю с ними, надоела им.