Фомич - Ночной Воин
Шрифт:
Фомич сердито отбросил хворостину в сторону и пошёл к своим лыжам.
– Эй! А меня кто отпустит?!
– испуганно завопил Балагула.
– А ты будешь стоять здесь с голым задом до тех пор, пока не прилетят опять Стальные Коршуны и не воткнут тебе железное перо туда, куда его давно следует тебе воткнуть, - шутя сказал Фомич.
Я повернулся спиной к Балагуле. И тут же обернулся обратно, потому что тот издал оглушительный рёв.
Балагула, размахивая руками, выплясывал какой-то дикий танец, вертя попой, в которой торчало
Какой-то одинокий Коршун вернулся на минуту.
Перо вытащили, Балагулу, конечно, отпустили, но в случайность возвращения Железной Птицы он так и не поверил, обвинив всех в заговоре.
Темнело быстро, но это нас не пугало, берег был близко, и можно уже было различить отдельные деревья в Черном Лесу.
Вот и прибрежный болотный камыш, осталось только продраться через него, и мы выйдем на сухое место...
Камыш с сухим шуршанием раздвинулся, нам навстречу вышли одна за одной тени, которые оказались мужиками в грязных белых балахонах, в белых вьетнамских конусообразных шляпах. Лица у мужиков были так же белые, словно мукой посыпанные.
В руках у них были дубины, и мужиков было много.
– Мужики! Горе у нас! Горькое горе! Помогите!
– со слезой в голосе начал один из них, выступив вперёд.
– Опохмелку мы ищем. Дайте, а? Помогите, мужики, а не то мы сами возьмём!
– поддержали его остальные.
Мы молчали, ожидая, что последует за этим балаганом.
– Нас не понимают, - грустно вздохнул один из них.
– Объясним?!
– Объясним! Объясним!
Завопили белые мужики, завертелись, закружились в дикой пляске, размахивая воинственно дубинами и подпевая сами себе:
Мы болотные поганки,
нас качает после пьянки,
как же нам развеселиться,
если не опохмелиться?!
Мы болотным дышим газом,
курим всякую заразу.
Пьем и курим задарма,
что лишает нас ума!
– Ну как, мужики, дадите на опохмелку?! Мы - наркоманы, мы токсикоманы, мы - алкоголики, мы - пропащие!!!
– Нууу?!!!
– с угрозой рявкнули они, подступая стеной.
– Видите, как нас много?! Видите, какое нас количество?! размахивали они дубинами у нас перед носом.
– Видим, видим, - спокойно ответил Оглобля, выходя вперёд и засучивая рукава.
– Ну, кто первый?! Только не забывайте, что бьют не по количеству, а по вполне индивидуальным физиономиям и головам. Ну?! Есть желающие?!
Поганки робко попятились и стали отступать.
Вперёд выскочил Балагула, щёлкнул своим жутким ковшом, топнул ногой по тине, обрызгав при этом больше своих, чем чужих, и заорал:
– Быстрррро все разбежались! А не то - загрррызу!!!
На Поганок это возымело немедленное воздействие, окончательно перепуганные, они убрались в камыши.
Смертельно усталые, мы выбрались на берег, где и разожгли костёр, чтобы согреться и поужинать.
В полумраке наступающих сумерек покачивались сухие камыши, шорох, как водомерка, скользил
– Вот бы все враги были такие же, как эти Поганки!
– мечтательно потянулся Балагула, отваливаясь на спину от миски с кашей.
– Не жди врага слабого, - покажется сильным, жди врага сильного одолеешь, - задумчиво сказал Фомич.
– Фомич, - спросил я.
– Ты много лет сражаешься. А какой враг самый страшный? Самый опасный?
– Опасен любой враг. На то он и враг. А самый страшный?
– он задумался.
– Самый страшный враг - собственный страх, - ответил за него Оглобля.
И добавил со вздохом:
– Уж я-то знаю...
И словно в подтверждение его слов с Болота отозвался протяжный, горестный, тяжкий вздох:
– Охххх... Оххх...
– Кто там в Болоте охает?
– спросил Домовой.
И словно в ответ, зашуршали камыши, раздвинулись, и к нам опять стала приближаться какая-то тень.
Мы дружно вскочили на ноги и схватились за оружие. Тень испуганно остановилась и заговорила, вытянув перед собой руки:
– Я - дядюшка Ох, болотный вздох.
– А мы путешествуем, - отозвался Фомич.
– Ну и места вы для путешествий выбрали! Ох!
– Не всегда мы места для путешествий выбираем, иногда и они нас выбирают, - уклончиво пояснил Фомич.
– Туманно говоришь, как на Болоте вечером... ох! Ну да дело это ваше, как ходить и где... Я сам знаю, кто вы и куда идете...
– Откуда ты это знаешь?
– подозрительно спросил Балагула, угрожающе выставив вперёд челюсть.
– А как я могу не знать того, что на Болоте каждая кочка знает? Ох! А вам спасибо, хоть какой-то порядок навели. А то простым лягушкам на болоте показаться стыдно из-за такой родни мерзкой, как эти Гигантские Лягушки. Ох! А Поганки? Нанюхаются болотного газа, да давай бузить... ох! Меня вообще в камыши загнали. Ох! Ох! Ох! Раньше-то наше Болото по-своему красивым было: трава изумрудная, идёшь как по матрасу, пружинит... На каждой кочке - клюква в кулак размером. Если трясина, так видно окно... Простор... Ох! Как выйдешь вечерком, потянешься, да как охнешь радостно на все болото! А теперь ох...
Он горестно махнул рукой.
– Ты так не переживай, дядюшка Ох, - успокоил его Кондрат.
– Мы пугнём нечисть так, что она уйдет с Болота, или будет вести себя прилично.
– Ты садись, - пригласил его Фомич, - посиди с нами у огонька.
– Благодарствуйте, только я огонь не очень люблю. Я существо болотное, к сырости приученное... ох! Да и время самое поохать мне на Болоте, чтобы слышно было, что не умерло оно...ох! А вам я вот что сказать хотел: мы, Болотные да Лесные, Лешие да Кикиморы, помочь вам хотели. Нас самих Нечисть Чёрная замучила. Вы завтра как пойдёте в Черный Лес, угольки от костра сложите в вёдра и золой присыпьте... ох! Пригодится.