Фомич - Ночной Воин
Шрифт:
– А для чего, дядюшка Ох?
– Завтра будет день, сами догадаетесь для чего... ох! И ещё, если в Черном Лесу помощь нужна будет, зовите Лешего, он поможет... Ох!
Дядюшка Ох попрощался и скрылся в камышах. И до самого утра оттуда по всему Болоту разносились нестрашные охи...
Глава двадцать первая
Дуболом и Орясина. Таинственный Цыплёнок
Утром нас разбудили никогда не спящие Фомич и Оглобля, и, наскоро перекусив, мы с некоторой опаской вошли в Чёрный Лес, стоявший перед нами стеной.
Лес
Фомич и Оглобля шли впереди, поочередно прорубая для всех дорогу в сплошных зарослях колючек.
Мы продвигались следом. Балагула и Кондрат несли вёдра с углями, присыпанные золой. Такие же вёдра несли и мы с Бородой.
Балагула ворчал:
– Мало им Радио тащить, так ещё и ведро навьючили. И зачем им Радио? Всё равно не работает...
– Ты бы уж помолчал, - подал голос Кондрат.
– Почему оно не работает? Потому что ты из него все детали повытаскивал!
– Не все!
– горячо возразил Балагула.
– Там ещё много штучек осталось. Надо их это... пересчитать...
– Не вздумай!
– пригрозил Домовой.
– Знаю я, как ты пересчитаешь! Все Фомичу расскажу!
– Ну и говори! Я с ним вообще раздружусь. Вот победим всех, и сразу же раздружусь... А может, и побью даже...
– Ты? Фомича?!
– А что? Будет знать, как пороть живое существо. Ну, может быть, и не побью, но укушу - это точно. Укушу и убегу. А он пускай потом ходит укушенный и одинокий.
– Смотри, услышит Фомич, он тебе так укусит, что кусать нечем будет...
Дорогу нам преградили здоровенные мужики. Они стояли стеной на пути, скрестив на груди руки, и молчали.
– Мужики, нам некогда, - сказал Оглобля, на всякий случай, закатывая рукава.
– Говорите сразу: разговора просите или драки желаете?
Мужики стояли, смотрели маленькими глазками поверх наших голов, загораживали нам дорогу и не говорили ни слова.
Их было двое, один здоровее другого, самый маленький из них - на голову выше Оглобли.
– Мужики, скажете или нет, что хотите от нас?
– ничуть не смущаясь их преимуществом в росте, повторил свой вопрос Оглобля.
– Орясина, объясни, - не поворачивая к напарнику головы, процедил сквозь зубы один из бугаёв.
– Ага! Счас поясню!
– радостно отозвался тот, что повыше.
Он радостно плюнул в кулак и обрушил его на голову Оглобли. Тот закачался, но выстоял, хотя и с трудом.
– Ты что, дурак?!
– заорал Балагула на верзилу.
– Ага!
– ещё более радостно согласился Орясина.
И не успели мы даже ахнуть, как подхватил он Балагулу лапищей и не глядя подбросил вверх, крикнув:
– Лови, Дуболом!
Второй верзила выставил перед собой руки
– Ты зачем так высоко подбросил?!
– сердито спросил Дуболом у Орясины.
– А я знаю?
– ответил Орясина и посмотрел вверх.
Балагула висел, дрыгая ногами, зацепившись полой своего балахона за самую верхушку чёрной ели.
Орясина подошёл к дереву и стал трясти его могучей лапищей. Ель затрещала, застонала, верхушка заходила ходуном, и Балагула вцепился в неё обеими руками, в ужасе истошно вопя на Орясину:
– Ты чё, мужик, совсем спятил?!
– Ага!
– всё так же радостно, почти восторженно, ответил тот, и затряс дерево ещё сильнее.
Мы переглянулись, и по команде Фомича все разом бросились на этих здоровенных придурков.
Последствия были печальные: Фомич, после второго удара по голове, свалился как подкошенный, Оглобля пытался огреть Дуболома подхваченным на земле палкой толщиной в руку, но тот вырвал ее, сломал, словно спичку, а потом пошёл вперёд, молотя кулаками-кувалдами.
Бороду закинули куда-то в кусты, а за мной носился вокруг дерева Орясина, пытаясь поддать по мне ногой, как по мячу.
И это ему удалось.
Как я узнал об этом? Я не узнал, я почувствовал. Меня подняло в воздух и забросило в кусты со скоростью пассажирского экспресса.
Когда я очухался, в ушах у меня гудело так, словно я был одним из проводов высоковольтной линии, и по мне пропускали с гудением и треском ток высокого напряжения.
Кусты трещали и ломались под тяжёлыми шагами. Неотвратимо надвигались тупые великаны, готовые растоптать и уничтожить нас.
И тут до меня донёсся еле слышный вздох, словно ветерок в воздухе прошелестел:
– Уголькиии... уголькиии...
– Дядюшка Ох!
– догадался я.
И, сам ещё толком не зная, что буду делать с этими угольками, я бросился сквозь колючий кустарник, разрывая в клочья одежду и обдираясь в кровь, к уголькам. Вёдра стояли целы и невредимы. Быстро сдув сверху золу в одном из них, я увидел ярко полыхающие угли. Весело и радостно я заорал верзилам:
– Эй, вы! Орясины и Дуболомы! Вы что, правда круглые идиоты?
– Не-а...
– помотал головой один из них.
– Мы - идиоты, но квадратные...
– А мы - длинные, - добавил Орясина.
– Но мы оба идиоты!
– радостно завершили они хором.
– А жрать вы любите?
– Ага!
– проревели они.
– Тогда идите жрать! Специально для вас - полное ведро!
Облизываясь, они пошли ко мне, бросив моих друзей. Я стоял и напряжённо ждал, дрожа от нетерпения.
А они все подходили.
Ближе, ближе, ближе...
И вот когда они протянули руки к ведру, я размахнулся, и выплеснул горячие угли из ведра прямо в тупые физиономии, с криком: