Формалин
Шрифт:
Петра прекращает играть, улыбнувшись мужчине. Тот обернулся, и я прочла на его лице неловкость:
– Извиняюсь, давно стоишь?
Растерянно качаю головой. Он поднимается, погладив девушку по плечу:
– Не забудь, что сегодня мы все едем в ресторан, - идет в мою сторону, приятно улыбаясь.
– Хорошо, папочка, - Петра взглянула на меня.
– Долго же ты. Я тебя заждалась уже.
– Что?
– Хмурюсь. Девушка двигается на длинном стуле без спинки, хлопая по нему ладошкой:
–
Я мнусь, оглядываясь. Петра улыбается:
– Давай, давай, Кэйлин, не стесняйся.
Беру себя в руки, направившись к ней. Девушка сидит прямо, когда опускаюсь рядом, ерзая на мягкой подстилке. Петра кладет руки на колени, спрашивая:
– Ты заблудилась? Так долго шла.
Не могу понять:
– Ты ждала меня?
– Конечно, - кивает в сторону двери.
– Мы хотели сегодня ехать в ресторан, а я настояла, чтобы все подождали, ведь ты должна была прийти.
Открываю рот, сильнее хмуря брови:
– Что здесь происходит? Кто эти люди?
Девушка листает нотную тетрадь, непринужденно отвечая на мои вопросы:
– Это мой отец. Еще здесь живет мой будущий сводный брат и мачеха, - поднимает глаза на меня.
– Она выглядит очень молодо для своих-то лет, не находишь?
Я не собираюсь играть в её игры:
– Что за черт?
– Давай сыграем вместе, - она не слушает, поставив тетрадь. Я сжимаю губы, качая головой, и останавливаю её, когда она хочет начать нажимать на клавиши.
– Петра, - вздыхаю, не веря в происходящее.
– Что ты тут делаешь?
Девушка слабо хмурится:
– Живу, как и ты, - улыбается.
– Давай, я научу тебя.
Я пока не могу сообразить, что ответить, поэтому начинаю нажимать на клавиши, повторяя за девушкой, улыбка которой становится шире. Сглатываю, часто моргая:
– Что произошло с твоей мамой?
– В смысле?
– Петра смеётся.
– Смотри, у тебя получается.
– Почему твой отец вновь женился?
Она пускает смешок, качая головой:
– Он не женился.
Хмурюсь:
– Почему?
– Я же убила их.
Кровь застывает в венах. Атмосфера моментально меняется, и я чувствую, что мое сердце прекратило биться от сковавшего тело ужаса. А Петра продолжала улыбаться, играя мелодию. Глотаю скопившуюся жидкость во рту, чтобы смочить сухое горло:
– Почему?
– Что “почему”?
– Она взглянула на меня своими “живыми” глазами.
– Почему ты убила их?
– Спрашиваю, игнорируя животный страх
Девушка вздыхает:
– Я хотела, чтобы они были счастливы.
Она смеется надо мной?
– Я хотела создать идеальный мир для них, ведь они так любили друг друга, - её пальцы грубеют, а игра становится жесткой.
– Так любили,
– Мой отец всегда мечтал иметь сына, а Линк, он был идеальным парнем. Они вместе смотрели футбол, ходили на бейсбол. А я сидела здесь, играя.
Отвожу взгляд, начиная нажимать на клавиши:
– Так, что случилось с твоей мамой?
Девушка перевернула страницу тетради:
– Она уехала, бросила меня.
Хмурюсь, понимая, что что-то внутри меня екнуло, вызвав дрожь в коленках.
– Существует множество миров. Их не два, а куда больше, - продолжает говорить.
– Я поняла это здесь. Этот дом - это отдельный мир. Реальность слишком тяготит, не так ли?
– Начинает играть новую мелодию.
– Ты скучаешь по маме?
– Спрашиваю, прекращая играть с ней.
– Скучала. Теперь, это не важно. Я просто ненавижу её.
Поворачиваю голову. Петра моргает, заставляя себя улыбнуться:
– Я хотела быть актрисой, и петь, танцевать, играть, как она. Я восхищалась ей, как женщиной, которая всегда шла к своей цели. Я хотела быть, как она, до сих пор хочу. Ненавижу себя за это, - смеётся.
Я потираю ладони, хмурясь:
– Чего ты от меня-то хочешь?
Она прекращает играть, смотря на свои пальцы:
– Как я уже сказала, существует много миров. Каждый человек способен создать свой. Только ему решать, к какой реальности себя относить. Я поняла, что можно внедрить в мир, реальный для всех, свой мир, но плата за это была велика, но я не жалею.
– Что ты хочешь мне этим сказать?
– Отвожу глаза, когда она смотрит на меня:
– Это существо реально.
Я вздрагиваю от неприятных ощущений, что разом накрыли меня. Петра поворачивается корпусом ко мне:
– Ты ведь знаешь это.
– Чего ты добиваешься?
– Ничего плохого, Кэйлин, - она касается моей руки своей холодной ладонью.
– Тогда, зачем ты мучаешь меня?
– Мой голос дрогнул.
– Я? Это все Оно, ведь ты чужая.
– От этой информации мне не легче, - вздыхаю. Петра облизывает губы, наклоняя голову:
– Я смогла подружиться с ней. Я своя среди этой тьмы. Оно исполнило мое желание. Создала мой мир, сделала его реальным, но платой была моя собственная жизнь…
– Зачем ты мне все это рассказываешь?
– Перебиваю, поднимая на нее глаза.
– Я повидала много семей, много подростков, но стоило тебе переступить порог этого дома, я поняла, что ты - это я.
Меня передернуло:
– Что ты несешь?
– Мы с тобой похожи. Мы мыслим одинаково, мы желаем одного и того же, - хмурится.
– Мы хотели быть с матерями, которые бросили нас.