Формула любви (Повести и пьесы для театра и кино)
Шрифт:
Собравшиеся зашумели. Руки начали лихорадочно снимать с пальцев кольца, браслеты… Все это потянулось к Калиостро и его ассистентке.
— Спросите, граф… И про нас спросите!
— Мне сколько жить, граф?
— Имение продавать аль нет?
— Да погодите вы… с ерундой! — громыхнул какой-то генерал и, сорвав алмазный знак с груди, швырнул его Калиостро. — Про турок спроси! С турками война когда кончится?
Калиостро обвел всех невидящим взором, сделал шаг назад и… исчез в дыму…
Наступавшие на него гости вскрикнули
— Переместился, — ахнула старушка и перекрестилась. — Как есть начисто!
— Я здесь! — неожиданно сказала Лоренца абсолютно мужским голосом. — Вопрошайте! Вопрошайте!
Она проворно вскочила, достала из-под себя серебряный поднос и протянула его гостям.
На поднос полетели драгоценности…
К особняку подъехала карета. Из нее вышли офицер и двое солдат.
Через секунду офицер уже стоял в нижнем вестибюле. Его встречал дворецкий.
— Доложи! — сухо сказал офицер. — От светлейшего князя Потемкина. Срочно!
На лестнице показалась хозяйка дома. Офицер отдал честь:
— Имею предписание задержать господина Калиостро и препроводить его в крепость для дачи объяснений!
— Это невозможно! — сказала хозяйка. — Граф в настоящий момент отсутствует.
— Велено живого или мертвого! — сухо объявил офицер.
— Но его и вправду нет! — сказала хозяйка. — Он… как бы это выразиться… Дематериализовался…
— Ах, каналья! — выругался офицер и решительно направился вверх по лестнице.
— Вы не смеете! — Хозяйка встала у него на пути. — Он в грядущем!
— Достанем из грядущего! — твердо ответил офицер. — Не впервой.
Весь этот разговор Калиостро слушал, стоя за портьерой.
Едва офицер, сопровождаемый возмущенной хозяйкой, скрылся наверху, Калиостро проскользнул по лестнице, открыл дверь в лакейскую.
Здесь шла карточная игра. Несколько лакеев сгрудились вокруг столика, сидя за которым метал банк слуга Калиостро, Маргадон. Свою игру он сопровождал приговорками и шутливыми замечаниями в адрес партнеров.
— Маргадон! — тихо сказал Калиостро. — Атанде!
— Слушаюсь! — откликнулся тот, после чего моментально выложил четыре туза и сгреб банк. — Все, братцы! Конец — всему делу молодец!
— Погодь! Погодь, любезнейший, — заволновались лакеи. — Откеда тузы? Тузы ушли!
— Тузы не уходят, — насмешливо произнес Маргадон. — Тузы удаляются.
Он швырнул колоду легким веером, и она, к общему изумлению, оказалась состоящей из одних тузов.
Калиостро усмехнулся и тихо дунул. Все свечи в лакейской в момент погасли.
Через мгновение Калиостро и Маргадон уже выбежали во двор к стоявшей карете. На козлах сидел Жакоб. Вид у него был достаточно аристократический: цилиндр, фрак, пенсне… В зубах он держал толстую сигару.
— Жакоб, гони! В гостиницу! Живо! — крикнул Калиостро, влезая вместе с Маргадоном в карету.
— Я вас понял, сэр! —
Карета стремительно рванулась со двора, обдав пылью офицера и солдат, выбежавших из подъезда…
Карета неслась по сумеречным улицам Санкт-Петербурга.
Лицо Калиостро было спокойно, взгляд чуть отрешенный, задумчивый. Равнодушным движением он извлек из кармана горсть драгоценных перстней, протянул слуге.
Маргадон привычно ссыпал их, не считая, в деревянную шкатулку.
— Что у нас еще на сегодня? — спросил Калиостро. Маргадон достал записную книжечку, надел очки, стал зачитывать:
— «Визит к генералу Бибикову, беседа о магнетизме…» Калиостро поморщился: мол, пустое дело. Маргадон вычеркнул грифелем запись, продолжал:
— «Визит к камер-фрейлине Головиной с целью омоложения оной и превращения в девицу…»
Калиостро глянул на карманные часы:
— Не поспеваем!
Маргадон вычеркнул камер-фрейлину.
— У Волконских. «Варение золота из ртути…»
— Хватит! — вдруг резко сказал Калиостро. — Экий ты меркантильный, Маргадон… О душе бы подумал!
Маргадон полистал книжечку.
— Мария, — шепотом произнес он.
— Мария, — задумчиво повторил Калиостро. Его взгляд потеплел, он услышал звучание скрипок, нежное и печальное. — Мария…
Мария Гриневская, молодая, чрезвычайно красивая девушка в строгом платье, стояла в кабинете своего отца и со страхом наблюдала за сеансом лечения.
Ее отец, небогатый дворянин Иван Антонович Гриневский, лежал на диване. Возле него сидел Калиостро и делал странные манипуляции руками. Здесь же в кабинете находилась жена Гриневского и Маргадон.
Сеанс подходил к концу. Калиостро стиснул зубы, напрягся, последний раз провел рукой над бледным лбом больного, собрал «энергетическое облачко» и швырнул его в угол. В углу что-то отозвалось легкой вспышкой и исчезло. Жена Гриневского испуганно перекрестилась.
— На сегодня все! — устало сказал Калиостро и встал со стула. — Вам легче, сударь?
— Вроде бы так, — сказал Гриневский. — Отпустило!
Он попытался сесть, улыбнулся, радостно посмотрел на жену и дочь.
— Волшебник! Истинно волшебник! — всплеснула руками жена Гриневского. — Уж как мне вас благодарить?!
— Никак! — сухо прервал ее Калиостро. — Благодарите природу. Она лечит. Я лишь жалкий инструмент в ее руках… — Он посмотрел на больного. — Еще бы несколько сеансов, Иван Антонович, и ваш недуг навсегда бы отступил… Но… — Он сделал паузу. — Но, увы! Дела заставляют меня срочно покинуть Санкт-Петербург…