Формула тьмы и света
Шрифт:
– Отлично, - сообщил Даниил Петрович.
– Сейчас и мы туда рванем. А они не встречались здесь с ученым негуманоидом? Его тоже надо отыскать.
– Нет, - покачал головой Винцент.
– Не упоминали.
– Ну, им займемся попозже. Пошли!
И они отправились на улицу. Харвич вдруг сообразил, что перед гостиницей стоит только его собственная "летучка", и тут же спросил:
– А ты что, без транспортных средств явился?
– Ну почему же, - усмехнулся инспектор.
– Просто моя штучка стоит на крыше. А номер я снял, как и ты, на верхнем этаже. Соображаешь?
Лейтенант немного удивился. Зачем
Через несколько минут они были уже у входа в театр. Это здание отличалось от окружающих. Конечно, оно тоже возвышалось над землей, но было всего лишь двухэтажным и опиралось не на обычные для Столицы изогнутые "ноги", а на нечто вроде увитых цветочными гирляндами толстенных змей. Харвичу показался очень странным вид висящего в воздухе портика с колоннами и широкой полукруглой площадкой перед ним.
Посадив "летучку" на дорожку перед театром, Ольшес соскочил на землю и задрал голову вверх.
– Ну что, запрыгнем?
– весело сказал он.
Харвич прикинул, на какой высоте висела площадка - не меньше восьми метров... и озадаченно уставился на Даниила Петровича.
– Как это - запрыгнем?
– спросил он.
– А запросто!
– Ольшес примерился взглядом, раз-другой легко подскочил на месте - и вдруг очутился стоящим высоко над головой лейтенанта, на краю площадки. И тут же сбросил Харвичу невесть откуда взявшуюся тонкую бечеву с узелками.
– Карабкайся, малыш!
– радушно пригласил он.
И Харвич послушно полез наверх, по дороге думая о том, что же вообще представляют из себя инспектора-особисты? Ну, впрочем, ему же говорили, что Ольшес - личность из ряда вон...
Через несколько секунд лейтенант утвердился на ногах рядом с Даниилом Петровичем. Бечевка так же мгновенно, как появилась, исчезла в одном из карманов комбинезона инспектора Ольшеса, а Харвич, оглянувшись, увидел, что к ним, шелестя темными крыльями, уже направляются два остролицых швейцара в зеленых пиджаках с золотыми галунами. Оба радостно улыбались. Наверное, подумал Харвич, решили, что все гуманоиды такие же прыгучие, и им это, похоже, понравилось.
– Здравствуйте, здравствуйте!
– воскликнул инспектор.
– Можно нам поприсутствовать на представлении?
– Рады вас видеть!
– хором отрапортовали крыланы.
– Извольте сюда...
Землян проводили через обширный холл ко входу в зрительный зал. По дороге их перехватила старая мышь - тоже в униформе со множеством золотых галунов - и вручила две программки, отпечатанные на плотной меловой бумаге с золотым обрезом. Харвич мимоходом подумал, что летучие мыши, похоже, любят блеск, как земные сороки. Но потом их с Ольшесом усадили в широкие кресла, лейтенант взглянул на сцену - и все посторонние мысли тут же вылетели из молодой лейтенантской головы.
На сцене разворачивалась любовная драма.
Рукокрылая леди в бело-серебряном свободном хитоне, с широким жемчужным ожерельем,
почти терявшимся в тяжелых складках свисающей с шеи кожи, рыдала, заламывая руки, и ее светло-серые волосы каскадом падали на довольно красивое, на взгляд Харвича, лицо.
– Эй, ты! В зал посматривай! Нашел землян?
Харвич сердито подумал, что Ольшес и сам не слепой, давно бы мог отыскать троих гуманоидов среди сплошных крылатых существ, тем более, что земляне отличаются весьма выдающимися огненными шевелюрами... но вовремя вспомнил, что вообще-то он и сам на службе. А значит, инспектор прав.
Поскольку их усадили на некоем возвышении, отдаленно напоминающем ложу, только без барьеров, то Харвич отлично видел все ряды партера. И, конечно, ему не составило труда найти две ярко-рыжие головы землян, рядом с которыми светилась бледным золотом головка Нэи.
– Ну, нашел, - шепотом буркнул он.
– И что дальше?
– А ничего!
– беспечно ответил инспектор.
– Вот на них и любуйся, а мышиные истерики на сцене - это не для нас.
Харвич обиделся за актрису. При чем тут истерика? Леди играла отлично, искренность ее чувств не вызывала сомнений - во всяком случае, у лейтенанта. Но деваться было некуда, и Винцент стал смотреть на гуманоидов. Впрочем, несмотря на то, что Нэя сидела к нему спиной, смотреть на нее оказалось даже приятнее, чем на роскошную даму в серебряном одеянии. Так что Харвич немногое потерял. И он совсем перестал прислушиваться к диалогу на сцене, задумавшись о биологическом барьере, стоящем между даже очень близкими по сути существами из разных областей Вселенной. Да, и он, и Нэя гуманоиды, и внешне относятся к одному типу, но если, предположим, он захотел бы жениться на этой девушке...
Локоть инспектора снова прервал фантазии Харвича.
– Тебе они не кажутся странными?
– Кто?
– не понял лейтенант.
– Земляне, дубина!
– Нет, а что? Почему они должны казаться мне странными? Ну, то есть, конечно, я никогда не видел уж такой рыжей пары, но в остальном... Нет, не кажутся.
– Ну и ладно.
Ольшес отвернулся, разглядывая крыланов слева от себя, а Харвич снова недоуменно всмотрелся в спины землян. Что в них не понравилось инспектору? Непонятно. Он перевел взгляд на Нэю. Снова на землян. Снова на Нэю... и тут оно вернулось. То самое ощущение зла, темноты... Харвич вздрогнул. Что все это значит? И не об этом ли спрашивал инспектор?
– Поймал?
– услышал он шепот Ольшеса.
– Ага, - машинально ответил лейтенант, и лишь потом сообразил, что, вообще-то говоря, не знает, к чему относится вопрос. Впрочем, это было не так. Харвич уже начал догадываться... и через секунду Даниил Петрович подтвердил его догадку.
– Сообразил, да?
– насмешливо шепнул он прямо в ухо лейтенанту.
– Это не они. Это просто фикция.
– Фикция?..
– растерянно повторил Харвич.
– Нелюди, - твердо сказал инспектор-особист.