Формула тьмы и света
Шрифт:
Тюпа снова раскрыла рот, но Гольдвакс остановил ее.
– Погоди-ка, малышка. Ну, - обратился он к зипунянину, - расскажи нам, в чем дело. Может, вашему горю и помочь-то нетрудно?
– Да что уж тут, - сдался зипунянин.
– Нужны нам тибурлики. Очень нужны. Без них Бабочки не поют.
– Какие Бабочки?
– спросил капитан.
– Я на Зипуне двадцать лет живу, ни про каких Поющих Бабочек никогда не слышал.
– Да мы их прячем, - грустно сказал зипунянин.
– Их пение космические корабли сшибает. Воронки образуются
– Это кто - "мы"?
– продолжал выяснять капитан.
– Тайное Общество Слушателей Поющих Бабочек, - признался зипунянин. Мы приглашали риприлян послушать Бабочек, а риприляне сказали, что это не пение, а безобразие, и тибурлики нам больше не дают. А чтобы Бабочки запели, нужно подуть в пятьсот тридцать шесть тибурликов.
– Ого!
– сказал капитан.
– И много у вас заповедников?
– Много, - опечалился зипунянин.
– Потому и тибурликов нужно много.
– А почему вы их прямо на Зипуне не берете?
– Если брать на Зипуне - риприляне догадаются, кто это делает, и всем расскажут. Тогда наших Бабочек переучат...
– Так, - Гольдваксу все стало ясно, кроме одного.
– А как же вы попадаете на Абстрею?
Зипунянин тяжело вздохнул и едва слышно ответил:
– На "Филиссе"...
– Что?!!
– завопил Гольдвакс не своим голосом.
– На "Филиссе"?!! Да вы!.. Да я!.. Да как вы!..
– Он внезапно успокоился и с большим интересом спросил:
– И где вы прячетесь?
– В контейнерах...
– Зипунянин боялся поднять глаза.
– Здесь вы нас выгружаете...
Тюпа решительно вмешалась в разговор.
– Знаете что?
– сказала она зипунянину.
– Вы очень плохие! Из-за ваших глупых Бабочек к нам корабли пробиться не могут! Из-за вас мы тут, как в диком лесу, - одни игрушки! Хулиганы вы!
– И Тюпа разревелась.
Сков и капитан, забыв про зипунянина, бросились к ней и принялись успокаивать. Тюпа похлюпала носом и рассмеялась.
– Ладно, - сказала она.
– Теперь все будут знать про Бабочек, и им придется петь потише!
– Придется, - грустно согласился зипунянин.
Когда Сков вернулся домой, было поздно, Зика уже спала. Сков положил рядом с ней Скакалочку и ушел на место.
А утром... нет, что было утром!
Зика прыгала через Скакалочку, пищала от удовольствия и выспрашивала про Тюпу, про дигурдов, про капитана Гольдвакса и его штормгласс... А когда Зика устала, они сели у окна, и девочка сказала:
– Ты просто замечательный, Сков! Ты чудесный-прекрасный! У меня никогда не было такого Друга!
Сков самодовольно распушил розовую суперсупралитовую шерстку и замурлыкал. Нет, не напрасно он был Новейшим, Универсальным, Модифицированным Роботом-Сказочником!
– Отличная работа!
– сказал Ольшес, поднимая "летучку" в воздух и с места бросая ее
Харвич невольно покосился на широкий пояс, охватывающий талию инспектора, и Даниил Петрович, смотревший в этот момент в противоположную сторону, тут же сказал:
– Нет, этот не годится. Это сплошная электроника.
Винцент хихикнул, представив, как Ольшес перекидывает через колено хулиганствующего крылана и взмахивает хорошим кожаным ремнем... А Даниил Петрович снова остро глянул на молодого лейтенанта - и промолчал.
– Дан, а как ты узнал, что это нелюди?
– спросил Харвич.
– Инспектор я, - ответил Ольшес.
Харвич задумался. Он прекрасно знал, что выявить нелюдей бывает зачастую не так-то просто, особенно если они возникли не сами собой, в силу природных условий, а, например, созданы опытным чернокнижником. Но Даниилу Петровичу стоило лишь раз посмотреть на фиктивные фигуры - и он увидел их истинную сущность. Любопытно... Все ли инспектора-особисты таковы? Или Ольшес и в этом представляет собой особое явление?..
Размышления лейтенанта были прерваны сильным толчком - Даниил Петрович небрежно брякнул "летучку" на землю. Харвич огляделся. Они сели возле того здания, рядом с которым он разговаривал с садовниками и нанявшим их Ла-Трисом.
– А зачем мы сюда?...
– заикнулся было Винцент, но инспектор молча выскочил из машины, и лейтенанту не осталось ничего другого, как последовать за ним.
– Попробуем найти того делового парня, - сказал Ольшес, задирая голову до невозможности и рассматривая дом. Харвичу показалось, что Даниил Петрович прицеливается к балкону первого этажа, метрах в десяти над ними.
– Что, будем по веревке карабкаться во все квартиры по очереди?
– с некоторым ехидством поинтересовался Харвич.
– И спрашивать, не тут ли он живет?
– А почему бы и нет?
– бодрым тоном ответил инспектор.
– Отличная гимнастика, полезно для тела и ума.
– А для ума-то какая тут польза?
– не понял Харвич.
– Ну как же! Представь, карабкаешься ты по веревочке на... сколько тут?.. на двенадцатый этаж, а по дороге видишь и городской пейзаж внизу, и обстановку квартир, мимо которых проползаешь. Отличная ознакомительная экскурсия.
Харвич, сообразив наконец, что инспектор просто-напросто морочит ему голову, обиделся. Но Даниилу Петровичу явно было наплевать на чувства напарника. Он продолжал упорно смотреть на один из балконов первого этажа. И, словно ощутив неслышный призыв, на балкон неожиданно вышел крылан. Это был Ла-Трис, Харвич сразу его узнал.
– О, бескрылые!
– воскликнул Ла-Трис, увидев стоявших внизу землян. Как интересно!
– Это и есть твой знакомец?
– не оборачиваясь, спросил Ольшес.