Фотографирование осени

Ботева Мария Алексеевна

Но она топила избу, и баню раз в неделю, как надо. Уйдёт Дарь-

ка в баню с утра, и до вечера её нет. Всё отмывает да чешет.

В морозные зимы деревенские несли в дом к Дарьке ма-

лых детей — она всех могла волосами обернуть, всех грела. В

такие-то времена печь топили соседи — а Дарька сидела и с

места не двигалась. Дети в волосах играют, возятся, бегают ту-

да-сюда, теряются. Как морозы пройдут — отправляются по

домам. Правда,

иногда не враз. Допустим, из одной семьи отда-

дут Дарье на прогрев Петьку и Сашку, а домой возвращается

только Сашка. Ну, родители не волнуются, знают, что и он вер-

нётся. В банный день Дарька найдёт в волосах Петьку, вычешет

его, отмоет, отправит домой.

Если у кого случалось горе, и он не мог потом опомниться

и прийти в себя, земляки вели его к Дарьке. Она его своими во-

лосами оборачивала, грела, дышала на темечко. Сколько сол-

дат, обиженных в армии, спасла Дарька, сколько мужичков,

лупленных скалкой или сковородой, не сосчитать — ещё бы,

приходили не только из Ивернево, но даже из Стрюково, из Ма-

карово, из Пожарово. А из Мякинницыно нет, не приходили.

Однажды даже притопал пешком мужичонко из Великого

Устюга. Долго жил он в Дарькиных волосах, неделю или две. А

потом Дарья вышла из дома с ним, закрыла дверь на замок и

ушла. Грустно стало в деревне.

А Варька — та совсем другая. У неё такие были груди —

сама встанет у стены, а они в окно смотрят. Дома еле помеща-

лась, ставила рядом две кровати, и так спала, все это знали, вся

деревня.

Вот кого мужики любили, так это её, ни на кого другого

смотреть было им неохота. И она их любила, никому не отка-

зывала, всех пускала рядом прилечь. Жёны не ревновали, знали

— поспит муж у Варьки на груди, поборбается, а больше ниче-

го, не забалует. Зато домой придёт как шёлковый, месяцев во-

семь будет без разговоров пол мести да щепки драть. Кого и на

полтора года хватало.

В засушливые годы тоже Варька была необходима. Сядет

в Варжу, перекроет её грудью — сделается запруда, вот воду

все и натаскают, польют все огороды и поля, сами отмоются.

Никогда в Ивернево не голодали, урожай был всегда.

В Малиново жила Варькина подруга, Лизавета. У неё, хоть

и большая была грудь, но всё же поменьше значительно. И вот

они вдвоём повадились на дискотеки в Пожарово. Путь от

Ивернево неблизкий, но дело того стоило, на танцах включали

хорошую музыку, белые розы или иногда Макаревича. Варька

беззаботная стала. Допустим, сезон земляники, все на пригорке

или в своих местах собирают в корзины или так — ам, ам — а

Варька бежит мимо, в Пожарово. После дискотеки переночует у

Лизаветы в Малиново, и обратно. А деревенские всё ещё берут

— ам, ам — или в корзины.

Так она и нашла кого-то себе в Пожарово, мужа из самой

Вологды, он был там в гостях или так, в командировке. Уехала

из Ивернево. Грустно стало в деревне.

Как Дарька да Варька уехали, больше всех грустили му-

жики. Что им обычные бабы? Да почти что и ничего. Рождае-

мость прекратилась, все выехали или умерли. Один только це-

лый дом стоит, и то потому что там Валерка Шипицын написал

на двери, чтобы охотники стёкла не били. Думал, что будет сам

приезжать, но уж который год нету.

Малиново

Малиново жилое, огорожено изгородью, пройти можно

через железную калитку из спинки кровати. Сразу другое дело

— живая деревня: трава скошена, рядом всё чего-то жуют ко-

ровы, хозяйка выходит на крыльцо угощать творогом, путнику

надо только открыть рот, а уж ложку туда впихнёт она сама. Не

то чтобы деревенские тут совсем не видят людей, нет, рядом

стоит Пожарово. Довольно часто такие радушные жители

встречаются в долине Варжи.

В Малиново живут три человека — отец, мать и их сын

Илья Муромец. Ещё несколько лет назад тут было много жите-

лей, но однажды мужики и бабы перессорились. И все сразу

стали инвалидами. Мужчины женщин не слышат, а женщины в

упор не видят мужчин.

Дед Борис, что был тут за фельдшера и председателя,

только руками разводил — ничего не понять про мужчин. А

про женщин и говорить нечего — он и сам их перестал слы-

шать. Заходит, например, к нему Люсьен, трактористка. Гово-

рит, что нет мужиков, ну нет мужиков, всё приходится самой, и

на тракторе, и под трактором, и цепь натянуть, и сено потом

сгрести — а Борис не слышит. Она — повторять, а он — ну ни в

какую. Уходит Люсьен, появляется Валентин, рассказывает, что

давно не слышал свою жену, доярку Катерину. Утром не слы-

шит — она на ферме, потом он день на работе, а вечером она

снова на ферме, после приходит. Принесёт ужин и у телевизора

пригорюнит. Потом тихо-тихо посидит у детей, поцелует их на

ночь. Ляжет на кровать, повернётся лицом к нему, Валентину,

закроет глаза и спит, вздыхая. Только эти вздохи и слышны.