Фотографирование осени
Шрифт:
ладно тебе, и прочее такое же, особенно когда он встал на ко-
лени, а я поднимала его. Хорошо ещё, брат этого не видел.
Что мне было делать, не побежишь ведь, не скажешь
Длинному: знаешь, я подумала, нет, я тебя не прощаю, зря ты
вставал на колени, а твоя Зойка вообще, твоя Зойка дура. Да и
это всё неправда. А Башган обиделся. Тем более, он лишний раз
увидел Зойку с Длинным.
Так всё и получилось, мне тоже было обидно, что Башган
ответила отчиму, и никто бы не пострадал. На следующий день
я пришла из школы сразу домой, не стала ждать Башгана, у нас
по средам в одно время учёба заканчивается, я иду мимо его
учаги, жду пять минут, и мы вместе топаем домой. Но утром он
мне — ни здрасьте, ничего — а только сказал: я докажу, что он
врёт, поставил свою кружку с недопитым чаем на стол и уска-
кал бегом. Я уже почти ушла, но тут на кухне появился отчим в
майке, ему так не нравится, когда кто-то не допивает чай и
оставляет в кружке. Он спросил: это кто не допил? Ну, не я же,
— сказала я. И ушла в школу. Это было зря, надо было просто
взять и вымыть эту кружку, так я уже делала, но не в этот раз,
потому что я разозлилась на брата, что он не подождал и не хо-
чет мириться. Тем более — ну и что, даже если наврал, я его
уже простила, он мне твёрдо пообещал, что после ни с одной
девчонкой такого себе не позволит, даже если произойдёт чу-
до, и он поправится, и тогда тем более так не сделает. И Зойка
тоже не будет с Башганом, а будет только с Длинным — она
мне открылась, когда они приходили. Правда, я не спросила, а
что будет потом, как такое спрашивать?
Вечером это продолжилось, то есть, после школы я зашла
к себе в комнату и поняла, что тут уже побывал отчим. Он ино-
гда делает такую вещь — заходит к нам, смотрит, прибрано ли.
Если ему не нравится, например, на столе бардак, он берёт и
смахивает всё со стола на пол, у меня так однажды испортился
будильник. И в этот раз на полу лежали мои тетрадки, книжки
и недовязанный шарф вместе со спицами, клубок раскатился
по всему полу. Ещё ему не понравилось, что одежда висела на
спинке стула, он и её кинул на пол, стул тоже перевернулся. Я
быстро всё подняла и пошла к Башгану в комнату, там было то
же самое, хотела прибрать и у него, но тут вошёл отчим и от-
правил меня огребать снег у крыльца, чистить дорожку до ка-
литки. Пока я чистила, пришёл Башган, я хотела сказать ему,
что делается у него в комнате, и что отчим злой, но не успела,
было всё равно, я говорила ему: подожди! Помолчи! Помолчи!
Но он всё говорил и говорил. Я разозлилась и сказала, что я то-
гда сейчас вообще уйду, раз он ничего не понимает, и тут он
наконец-то замолчал. Я стала говорить про комнату и про от-
чима, а брат молчал и смотрел на меня большими глазами, он в
этот же вечер позже ещё смотрел так же, но это было потом, а
сейчас оказалось, что за спиной у меня стоял отчим и всё слы-
шал, вот Башган и пытался как-то остановить меня, чтобы я
замолчала. Отчим нам велел быстро идти домой, обоим, а сам
отправился в садик за Мелким. Не поймёшь, хорошо это или
плохо. Но настроение у нас всё равно было дурацкое, дома мы
поругались и даже подрались. Я много раз говорила своему
брату, что убегу из дома, больно надо терпеть эту ругань, и
правильно, что я не прибралась у него в комнате и не вымыла
его кружку. На этом я оделась и ушла.
Куда мне было идти? На нашей улице уже несколько лет
не горит фонарь, хорошо, лежал снег. Хотя заблудиться негде:
всего два направления — туда или сюда. Ещё никогда не за-
блудишься, если идти вдоль реки. В реке есть рыба и вода — не
помрёшь с голоду. Но к реке добираться не было смысла, пото-
му что это далеко, на улице темно, и у меня всё равно нет ни
удочки, ни топора, чтобы рубить проруби и рыбачить. Если
пойти на железную дорогу, тоже никогда не заблудишься. Там
светло, там можно сесть в какой-нибудь поезд. Вот почему я
туда двинула. На дальнем пути стоял товарняк, плюс ещё надо
было незаметно пройти мимо локомотива. Но тут, можно ска-
зать, дорога хоженая, у нас многие так таскают уголь для печек,
хотя железнодорожникам его всё равно продают дешевле. Это
как раз оказался состав с углём, южного направления, так что
мне повезло в кавычках — сто процентов буду грязной. Хоро-
шо, в поезде были вагоны с тяжёлой техникой, только непо-
нятно, зачем на юге тяжёлая техника, там земля мягкая, лопа-
тами можно перекидать. А уж уголь им тем более никому не
нужен, и без него тепло.
Правда, в ковш ближайшего экскаватора я забраться не
успела, в нём уже спал Длинный, как странно. Я хотела сказать
ему, чтобы двигался, всё же вдвоём в ковше теплее, но испуга-
лась, что он умер тут от своей болезни, он же сказал, что теперь