Фрагменты прошлого
Шрифт:
Мария вздохнула.
— Я знала, что это было ошибкой, когда делала это.
— Зачем вы его подписали? Что случилось? Я просто… мне просто нужно знать.
Мария провела пальцем по именам. Сначала по имени Ханны. Потом ее отца. Потом Дороти.
— Они попросили меня подписать его. Умоляли меня, на самом деле. Они сказали, что так будет лучше для тебя, и я поверила. Твоя мать ушла. Твой отец любил тебя. И я знала, что Дороти тоже тебя полюбит. Прости, если я ошиблась.
— Нет. Ты не ошиблась. Она действительно любила
Губы Марии сжались.
— Она умерла?
— Нет. Мой отец умер шесть лет назад. Моя мать — Дороти — страдает слабоумием. И я ничего об этом не знала еще несколько дней назад. Медицинские записи… Там было несоответствие.
— Мне очень жаль, — сказала Мария.
— Ты знаешь, куда ушла моя мать? Моя настоящая мать?
Она покачала головой еще до того, как Ханна закончила свой вопрос.
— В последний раз я видела ее на родах. Месяц спустя они сказали, что она сбежала. На самом деле, я не была удивлена.
— Почему?
Мария плотно сжала губы, ее глаза потемнели от печали.
— Я… — слог прозвучал как болезненное карканье, поэтому Ханна откашлялась и попыталась снова. — Пожалуйста. Я знаю, что это было не очень хорошее место. Вы расскажете мне, что случилось? Что случилось со всеми ними? Кажется, больше никто не знает.
Напряженность в плечах Марии не сулила ничего хорошего, поэтому Ханна попыталась еще раз.
— Я знаю, что я для вас чужая. Вы ничего обо мне не знаете. Но обещаю, я здесь не для того, чтобы доставлять вам неприятности. Мне просто нужна правда, какой бы она ни была. Пожалуйста.
Мария вздохнула и, казалось, съежилась еще больше.
— Каждый ребенок заслуживает того, чтобы знать, откуда он родом, — сказала она, но тут же перекрестилась, словно это было проклятие. — Кто-то должен тебе это сказать.
Ханне пришлось сдержаться, чтобы не протянуть женщине руку в знак благодарности.
— Спасибо.
— Поначалу это было неплохое место, — сказала Мария. — Я попробовала несколько проповедей. Я была воспитана католичкой, но даже тогда чувствовала себя немного потерянной. Мир менялся так быстро. Но я присутствовал только дюжину раз, если это так. Твой отец был хорошим человеком, и его проповеди были интересными, но мне не нравились проповеди Джейкоба Смита.
— Я слышала, он был… суров.
— Так оно и было. И я не видела никаких признаков дьявола в Биг-Суре. Для меня это было похоже на нагнетание страха. Манипуляция. Как бы то ни было, Джейкоб попросил меня о помощи, и я ее оказала. Твоя мать была почти готова родить Рейчел, и кто-то сказал им, что я помогала своей матери с женщинами.
Ее губы изогнулись в слабой улыбке.
— Тогда было не так много законов, или, по крайней мере, никто не следил за их соблюдением. Моя мать была акушеркой для женщин, которые нуждались в помощи. Я кое-чему у нее научилась. Сейчас я, конечно, сидела бы в тюрьме. Никакого формального обучения. Никаких лицензий
— Значит, вы помогли родиться Рэйчел и Бекки?
— Я так и сделала. Дороти была здорова. Казалось, все в порядке. Но потом она больше не забеременела.
— Ох. Разве это было так уж важно?
Губы Марии скривились.
— Так оно и было. Джейкоб начал проповедовать новый вид христианства. Говорить людям, что они должны жить, как святые люди Библии. Плодитесь и размножайтесь. Населите землю богобоязненными христианами.
Это не было для Ханны таким шоком, как могло бы быть, когда она впервые начала этот поиск.
— Я слышала, что он завел… э-э… любовницу.
— Это он сделал. Но потом он женился на ней. А потом еще на одной. Не по закону, конечно, но были церемонии.
— Он женился более, чем на двух девушках? Что думала его жена по этому поводу?
— Честно говоря, я думаю, ей нравилось руководить этими новыми женами. Может быть, это также удерживало Джейкоба подальше от ее постели.
Ханна содрогнулась, и это содрогание превратилась в гримасу, когда она зажмурилась.
— А мой отец?
— Честно говоря, твой отец с этим не согласился.
Ее глаза распахнулись.
— О, слава Богу.
— Я видела напряжение, когда принимала роды. Было еще несколько супружеских пар, часть стаи, и кто-то всегда был беременный. Твоему отцу, похоже, было не по себе. Несчастный. Но потом отец обратил его.
— Как обратил?
— Джейкоб сказал, что ему было видение от Бога, что Рейн готова выйти замуж и что она предназначена для Питера. Точно так же, как в Библии, когда жена Авраама не могла родить детей. Питеру пришлось жениться, чтобы стадо росло. Это был его долг перед Богом.
— И мой отец купился на это?
Мария покачала головой.
— Я не знаю. Но Джейкоб сказал, что отдаст Рейн одному из других мужчин, и, возможно, Питер думал, что он, по крайней мере, будет добрым мужем. И он был таковым.
— А как же Дороти? А Рейн? Они согласились с этим?
— Я не уверена, что у них был выбор. Джейкоб переселил Рейн в большой дом и провел церемонию бракосочетания, и Рейн переехала в комнату к Питеру и Дороти.
— Господи! Они жили все вместе?
— Там было не так уж много места. Там было много детей и так много кроватей.
У Ханны закружилась голова. Ее родители, консервативные, скромные родители со Среднего Запада, поселили в своей спальне другую женщину. Еще одну жену.
— Это безумие, — прошептала она.
— Я знаю.
— Вы не понимаете. Я выросла в Айове. В маленьком городке. Мои родители были… они были такими обычными. Добрыми. Тихими. Никаких неприятностей.
Мария потянулась, чтобы сжать ее руку.
— Если ты живешь с сумасшедшим достаточно долго, я думаю, все начинает казаться нормальным. Он так запутал их, что они не могли отличить добро от зла.