Французский язык в России. Социальная, политическая, культурная и литературная история

Ржеуцкий Владислав

Преобладание французского в домашнем воспитании нужно, вероятно, объяснить тем, что петербургские семьи, приглашавшие гувернеров в это время, нередко занимали довольно высокое социальное положение и были близки ко двору. В некоторых семьях изучение немецкого вообще не велось либо отошло на второй план. Историограф князь Михаил Михайлович Щербатов, например, мало изучал немецкий и никогда не использовал его в своей переписке, хотя и не подвергал сомнению необходимость для русского дворянина знать этот язык [370] . В целом, однако, русская аристократия продолжала учить немецкий язык. Например, в семье князей Барятинских в 1770-е годы не только мальчики, но и девочки учили немецкий.

370

См.: Offord D., Rj'eoutski V. French in the Education of the Nobility: Mikhail Shcherbatov’s Letters to his Son Dmitrii. URL: https://data.bris.ac.uk/datasets/3nmuogz0xzmpx21l2u1m5f3bjp/Ivan%20Shcherbatov%20introduction.pdf.

В екатерининское царствование и французский, и немецкий учили в многочисленных пансионах, которые открывали иностранцы в Петербурге и Москве. Ученики в этих заведениях были по большей части детьми иностранных торговцев и ремесленников, а русские дети были сыновьями офицеров или чиновников среднего и низкого уровня (поручик, капитан, коллежский асессор, почтальон…), очень редко – сыновьями русских торговцев [371] . Среди семей, которые мы находим в списках 1757 года, фигурирует только одна русская купеческая семья, в которой дети учили немецкий. Возможно предположить, что русское

купечество редко учило иностранные языки в XVIII веке. Мы мало знаем о языках, которые изучали в семьях мелкопоместного дворянства в то время, потому что удалось найти совсем немного документов, проливающих свет на частную сферу в этом социальном кругу. Известно, что на протяжении всего царствования Екатерины II некоторые бедные дворяне в России были безграмотными, поэтому сомнительно, чтобы такие семьи могли позволить себе изучение иностранных языков. В наказах провинциального дворянства, поданных во время работы Уложенной комиссии, созванной Екатериной II в 1767 году, вопросы образования вообще упоминаются редко. Они затрагиваются по большей части в наказах дворянства Московской губернии и Украины. Редкие упоминания иностранных языков касаются французского и немецкого [372] .

371

Rj'eoutski V. Les 'ecoles 'etrang`eres dans la soci'et'e russe `a l’ 'epoque des Lumi`eres // Cahiers du monde russe. 2005. 46:3. P. 473–528. И информация, любезно предоставленная Галиной Ивановной Смагиной.

372

Кусбер Я. Какие знания нужны дворянину для жизни? Провинциальные и столичные воспитательные дискурсы второй половины XVIII и начала XIX века // Глаголева О., Ширле И. (Ред.). Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века. М., 2012. С. 277, 279.

В конце царствования Екатерины II в Сухопутном шляхетном кадетском корпусе французский был главным изучаемым языком, если судить по количеству записей на нем, сделанных кадетами в книгах поздравлений директору корпуса по случаю его именин или Нового года. В 1773 году Никола-Габриэль Клерк (впоследствии известный историк Леклерк), который был тогда заведующим учебной частью Корпуса (directeur des 'etudes), писал о французском как о «языке, глубокое знание которого для учеников важнее всего, после русского языка» [373] . Ученики «второго возраста» (с 9 до 12 лет) должны были изучать французский 16 часов в неделю на уроках чтения и письма, а русский только 4,5 часа. Для самых младших учеников (6–9 лет), наоборот, уроков русского было существенно больше, чем уроков французского, поскольку считалось, что молодые дворяне должны обращать большое внимание на овладение родным языком. Ученики «третьего возраста» (12–15 лет) должны были учить русский 4, а французский 10 часов в неделю на уроках грамматики, диктантов и чтения. Только с этого возраста ученики должны были начинать учить немецкий язык (3 часа в неделю). У двух старших возрастов (15–21 год) больше не было ни уроков французского, ни уроков немецкого, поскольку считалось, что к этому возрасту кадеты должны были овладеть этими языками. Единственным упражнением в языке на этом уровне был перевод с французского и немецкого на русский, только один час в неделю. Однако ученики должны были продолжать учить русский (3 часа на изучение грамматики). Двадцать минут в неделю отводилось на изучение церковнославянского языка [374] . По случаю праздников и торжественных дней в конце 1780-х и начале 1790-х годов кадеты произносили речи перед всеми своими товарищами, как правило, по-французски [375] . В целом в учебных заведениях стало общим местом произнесение речей на французском языке по торжественным поводам [376] , что символически подчеркивало место, отведенное французскому языку в российском образовании как до, так и после войны с Наполеоном. Тем не менее, хотя немецкий стал уступать первенство французскому, правилом оставалось владение тремя языками – русским, французским и немецким, а не русским и французским, как нередко считают, говоря об этом периоде.

373

Tableaux des Exercices et des Etudes de Messieurs les cadets <…>. Название каждой таблицы заканчивается указанием на возраст учащихся («второй возраст» и т. д.). Речь идет о расписании уроков на неделю, которое было включено Бецким в его книгу Les plans et les statuts des difff'erents 'etablissements, vol. 2; см. также: Kouzmina N. Les langues vivantes dans les 'etablissements 'educatifs russes au si`ecle des Lumi`eres. En amont de l’ histoire de l’ enseignement du francais aux russophones // Documents HFLES. 2005. 35. P. 7–26. P. 15. Не ясно, применялось ли это расписание на практике.

374

Kouzmina. Les langues vivantes dans les 'etablissements 'educatifs russes. P. 15–17.

375

Этот вывод сделан на основе анализа документов в ОР РНБ, ф. 1057 (Кадетский корпус). В первые годы существования Корпуса, в 1730-е годы, речи произносили на трех языках: немецком, французском и латыни.

376

Григорьев. Императорский Санкт-Петербургский университет. С. 43.

Конечно, были исключения. В Морском кадетском корпусе кадеты редко учили более одного иностранного языка. Так, в 1771–1772 годах только 17 из 45 русских учеников учили французский, 14 – немецкий и 10 – английский. В 1778 году картина была примерно та же: 22 из 47 учеников учили французский, 22 – немецкий и только 8 – английский. Да и уровень владения изучаемыми языками был в этом учебном заведении невысок, во всяком случае в упомянутые годы [377] . Тем не менее и здесь в царствование Екатерины II французскому уделялось большее значение, чем немецкому, если судить по предложению директора Корпуса, Ивана Голенищева-Кутузова, организовать в Морском корпусе театр в феврале 1774 года. По его мнению, театр был призван стать способом

377

РГА ВМФ. Ф. 432. Оп. 1. В. 23 (1770–1771). Л. 154–158; Д. 5 (1762–1783). Л. 1–26. Список не содержит имена всех кадет, учившихся в Морском кадетском корпусе.

<…> к приобретению свободного обхождения, непринужденных поступков, незастенчивости в разговорах и красоты в самых телодвижениях и действиях, кои для благородных отроков не токмо пристойны, но и необходимо нужны <…> [378] .

Директор упомянул только два языка, на которых кадеты должны были ставить пьесы, – русский и французский. Спектакли нужно было «представлять не на одном только русском языке, а как более употребительном, и лучшие театральные сочинения имеющем и на французском», – писал Голенищев-Кутузов [379] . Эксперимент, очевидно, дал хорошие результаты, и в 1777 году директор потребовал, чтобы все кадеты принимали участие в постановках, «кроме неспособных, ленивых, худаго поведения и неопрятных». Кажется, в это время спектакли ставились не только на русском и французском, но и на других языках, которые изучали кадеты, поскольку театр рассматривался как способ укрепиться «в знании иностранных языков и в способности на оных разговаривать» [380] .

378

Там же. Ф. 432. Оп. 1. Д. 103. Л. 42.

379

Там же. Л. 42–42 об.

380

РГА ВМФ. Ф. 432. Оп. 1. Д. 103. Л. 44–44 об.

В Институте благородных девиц, согласно уставу, ученицы должны были изучать иностранные языки по такому расписанию [381] :

Может показаться странным, что количество часов, отводившееся на французский в течение последних шести лет обучения, сводилось почти к нулю, тогда как время, отводившееся на изучение немецкого, наоборот, возрастало в последние три года обучения. Без сомнения, это объясняется тем, что ученицы должны были освоить французский язык к двенадцатилетнему возрасту. Следующие шесть лет обучения преследовали другие цели, такие как развитие знаний о французской литературе. В любом случае ученицы могли продолжать совершенствоваться во французском языке, посещая занятия по другим предметам, которые велись по-французски, и разговаривая по-французски с преподавателями. В целом французский занимал в Смольном институте более важное место, чем немецкий, но не следует забывать, что это учебное заведение было приближено ко двору, где французский играл центральную роль. Кроме того, для девушки

из дворянской семьи, готовящейся играть важную роль в дворянском обществе, французский считался более важным языком, чем немецкий.

381

Черепнин Н. П. Императорское воспитательное общество благородных девиц. Исторический очерк 1764–1914. 3 т. СПб., 1914–1915. Т. 3. С. 136–137. Число часов для недворянских учениц немного отличалось (Там же. С. 138–139). Это расписание было утверждено в 1783 году.

В семьях аристократии методы обучения языкам были основаны на прямом общении ученика с учителем на изучаемом языке. Это объясняет, откуда уже в середине XVIII века в России появились аристократы, прекрасно владевшие французским [382] . Другие практики, принятые на вооружение высшим дворянством, также способствовали быстрому изучению языка. Французский часто был главным и иногда единственным языком общения в дворянской семье. Во время правления Екатерины II он также стал во многих дворянских семьях языком преподавания многих неязыковых предметов, таких как география, математика, история (включая русскую историю) и литература. Это доказывают примеры ряда дворянских семей, включая Барятинских, Голицыных, Дурново, Саблуковых, Строгановых (ил. 3).

382

Rj'eoutski V. Le francais et d’ autres langues dans l’ 'education en Russie au XVIII^e si`ecle // Vivliofika. 2013. 1. P. 20–47. URL:P. 32–36. Впрочем, и в учебных заведениях для дворянства ученики, как правило, общались с учителями-иностранцами на иностранном языке.

Так же обстояло дело и в царской семье. Географии и математике великих князей Александра и Константина Павловичей обучал по-французски Шарль Массон, а истории их учил, также по-французски, Фредерик-Сезар Лагарп. Позже, в XIX веке, будущий император Николай I и великий князь Михаил Павлович изучали политику по-французски с академиком Генрихом Шторхом, по происхождению немцем, и читали греческих и римских авторов во французском переводе с французом Дю Пюже. В архивах можно найти несколько учебников, написанных по-француски гувернерами для своих учеников [383] .

383

Напр., «Tableau Chronologique – historique et g'eographique avec deux cartes de l’ Empire de Russie. A Mr Alexandre Sabloukofff <…> 22 octobre 1800» [Ж.-Б. де Резимона (J.-B. de R'esimont)], ОР РНБ. Fr. Q IV. № 165; «Tableau des 'ev'enements les plus remarquables de l’ histoire de Russie suivi d’ une description topographique de ce vaste Empire, S. P'etersbourg, ann'ee 1800», ОР РНБ. Ф. 95. № 1457 (167), написано для другого ученика Ж.-Б. де Резимона, Николая Дмитриевича Дурново (1792–1828), который был сыном гофмаршала и впоследствии стал офицером. См. также переводы текстов по русской истории (с русского на французский), которые Дурново делал в возрасте 12 лет: Там же. Ф. 95. № 1456a (141), 1456b (142). Дурново впоследствии стал писать дневники по-французски: НИОР РГБ. Ф. 95. № M.9535(90) – M.9551 (106) (1811–1828).

Ил. 3. Карта Португалии, нарисованная княжной Ниной Барятинской (1785). НИОР РГБ. Ф. 19. Оп. 284. Д. 3. Л. 4. Изображение любезно предоставлено нам Российской государственной библиотекой.

Мы не должны также забывать о важном месте чтения на француском языке в дворянских семьях, в которых дети начинали читать по-французски в раннем детстве. Овладение письменным французским в большой степени зависело от этого первого опыта. Однако чтение на французском языке было для юного дворянина не только способом овладения разными предметами образовательной программы, такими как история или география, но и частью широкой программы воспитания [384] . В то же время акцент на «французском» воспитании не обязательно приводил к исключению русских книг из круга чтения молодого дворянина [385] . Предстоит еще оценить, насколько русский аристократ был погружен в литературу на французском языке, но есть основания предполагать, что количество книг на французском языке, которые читали представители высшего дворянства в России начиная с царствования Екатерины II, превосходило число книг на других языках, включая русский и немецкий, и что эта практика имела на них большое воздействие. Многочисленные каталоги частных дворянских библиотек, сохранившиеся либо в форме печатных изданий, либо в составе архивов дворянских семей, свидетельствуют о важности чтения на французском в дворянской среде, хотя преобладание в них книг на французском объясняется, конечно, не только интересом к французской литературе, но и престижем французской книги в русской дворянской культуре вообще. Из многочисленных примеров, таких как семьи А. С. Пушкина и Л. Н. Толстого, мы знаем, что дети имели доступ к библиотекам родителей, в которых французские книги занимали главное место [386] .

384

См. примеры в книге: Rj'eoutski V. (Dir.). Quand le francais gouvernait la Russie. L’ 'education de la noblesse russe, 1750–1880. Paris, 2016. P. 43, 45, 59, 75 (Голицыны), 316–317 (Протасовы), 349 (семья Льва Толстого), и т. д.

385

Так, француз Жак Демишель (Jacques D'emichel), гувернер сына барона Григория Строганова, писал в плане воспитания, составленном для его ученика, что в библиотеке молодого барона должны быть книги на русском для того, чтобы он мог упражняться в родном языке. Ibid. P. 139–140.

386

Архив князей Барятинских показывает всю важность книги на французском языке в библиотеках русских аристократов. Не только названия всех книг в книжных каталогах этой семьи написаны на французском языке, но и названия самих каталогов также писались, как правило, по-французски. См.: НИОР РГБ. Ф. 19. Оп. 5. Д. 31–32, «Catalogue des livres de la biblioth`eque du prince W. Bariatinsky» (б. д.); Д. 37, «Catalogue des livres de francais du prince Wladimir Bariatinsky» (б. д.); Д. 38, «Catalogue de la Biblioth`eque du prince Wladimir Bariatinsky» (1863); Д. 259–261, «Catalogue g'en'eral de la biblioth`eque du Feld-mar'echal Prince Bariatinsky» (1873–1876). Более того, в архивах этой семьи мы находим также и собрания рукописей на французском, десятки манускриптов на самые разные темы, от вопросов, касающихся военного дела, до фармацевтики, гимнастики, производства сыра во Франции и т. д. (Там же. Д. 93–98, 110). Мы также находим многочисленные упоминания книг на французском языке в читательских дневниках членов этой семьи (Там же. Д. 131, 132). Неудивительно, что первые пробы пера аристократов, взращенных на французских литературных моделях и имевших доступ к такому большому количеству образцов литературы на французском языке, были также на французском, примером чему могут служить тексты, написанные Иваном Ивановичем Барятинским (Там же. Д. 133, «Les aventures tragiques et comiques. Conte de f'ee. Autographe de Ivan Ivanovitch Bariatinsky» (б. д.)). Изменение практик чтения в этой семье к концу XIX века нашло отражение и в выборе книг: теперь Барятинские их читали не только на французском, английском или итальянском, но и на русском языке (Там же. Д. 27, 30).

По мере расширения популярности французского языка в обществе его использование как языка преподавания распространилось и на государственные учебные заведения, где ранее многие предметы преподавали на немецком. В царствование Екатерины II Клерк читал курс истории в Кадетском корпусе по-французски. В Санкт-Петербургском университете востоковеды Жан-Франсуа Деманж (Jean-Francois Demange) и Франсуа-Бернар Шармуа (Francois-Bernard Charmoy) также читали лекции на французском. С 1810 года целая когорта французских инженеров – Пьер Базен (Pierre Bazin), Александр Фабр (Alexandre Fabre), Шарль Потье (Charles Potier), Морис Дестрем (Maurice Destrem) – и испанский инженер Августин де Бетанкур (August'in de Betancourt) читали по-французски лекции в Санкт-Петербургском Институте Корпуса инженеров путей сообщения. Большинство предметов в этом институте преподавались по-французски по крайней мере до начала 1830-х годов [387] . Французские книги в изобилии использовали при изучении разных предметов в русских учебных заведениях. В Санкт-Петербургском университете, например, алгебру, геометрию, дифференциальное исчисление преподавали по книгам Луи Лефебюра де Фурси (Louis Lef'ebure de Fourcy), Огюстена Луи Коши (Augustin Louis Cauchy), Гаспара Монжа (Gaspard Monge) и Сильвестра Франсуа Лакруа (Sylvestre Francois Lacroix). Теоретическую механику преподавали по учебникам Луи-Бенжамена Франкёра (Louis-Benjamin Francoeur), «физиологию растений» – по книгам швейцарского ученого Огюстена Пирамюса де Кандоля (Augustin Pyramus de Candolle), зоологию – по работам Анри-Мари Дюкроте де Бленвиля (Henri-Marie Ducrotay de Blainville) [388] . Такое широкое использование франкоязычной учебной литературы, конечно, было бы невозможно, если бы студенты не знали французского.

387

Гузевич Д. Ю., Гузевич И. Д. Карл Иванович Потье (1785–1855): Третий директор Института Корпуса инженеров путей сообщения. СПб., 2013. С. 57, 96, 226.

388

Григорьев. Императорский Санкт-Петербургский университет. С. 131.