Фредерика
Шрифт:
— Наш сосед! Очень порядочный молодой человек, влюбленный в Черис, но совершенно ей не пара! Он просто чахнет от любви! Присылает цветы и часами поджидает, когда она выйдет из дому в сопровождении одного только Оуэна! — с горечью поведала Фредерика.
— О боже! А ей он нравится?
— Нет, конечно же, не нравится! Дело в том, что она не может заставить себя оттолкнуть его! И если вы думаете, что можно ее убедить, что чем раньше это сделать, тем будет лучше для него же, то вы ее не знаете. Она на редкость чувствительна и…
— …и
— Да, и это правда, — со вздохом согласилась она. — Как жаль, что она такая размазня, ведь кто угодно может разжалобить ее. Признаться, меня это очень беспокоит.
Она озадаченно покачала головой, а он сказал:
— Ей ни к чему показываться в обществе Оллертона, но он не зайдет слишком далеко: я об этом позабочусь.
— Благодарю вас, но он не сделал ничего предосудительного, вам не стоит ему говорить ничего такого! А то получится, что мы из мухи делаем слона.
— А мне и не придется ему ничего говорить! — ответил он с сардонической улыбкой, — Он, как и все остальные, знает, что она под моей опекой. Но, возможно, он думает, что я не очень-то внимательный опекун. Это надо исправить. Вы собираетесь на весь вечер к Круизам? Я провожу вас туда — это будет благотворительный акт по надзору за вами! Я мог бы также свозить вас в театр или даже прокатиться с вами по парку в час Большого променада.
— Как мило с вашей стороны! Это такая честь для нас!
— Да, я редко катаюсь с дамами.
— Боюсь, вам это будет скучно.
— Возможно, но мною будет двигать чувство долга.
— Ах, новизна этого чувства очень быстро пройдет, — заметила она.
Насмешливое выражение исчезло с его лица.
— Браво, Фредерика! — одобрительно кивнул он. — Но я не думаю, что мне будет скучно кататься с вами по парку.
— Ну что ж, хорошо, если так. Но вам совсем необязательно распространять свою благотворительность и на меня. Если вы иногда сводите куда-нибудь Черис, я буду вам чрезвычайно признательна! — Она попыталась подавить смущенную усмешку, но безуспешно. — Не хочу разжигать в вас огонь тщеславия, кузен, но за все это время в Лондоне я увидела, насколько вы важная фигура.
— Какое вероломство! — воскликнул он. — Я согласен терпеть общество вашей прелестной, но безмозглой сестрички при условии, что ваше присутствие иногда будет развеивать тоску этих мероприятий. Кстати, правду ли говорят, что мой такой же безмозглый кузен проявляет к ней чувства совершенно особого свойства?
— Кажется, он с первого взгляда воспылал страстью к Черис. Честно говоря, жаль, что он так красив. Боюсь, что он единственный из всех ее воздыхателей, к кому она питает нежные чувства, и это самое неподходящее, что можно представить! Думаю, что миссис Даунтри не одобрила бы такой союз!
— Еще бы! Моя любезная кузина Лукреция хитрейшая штучка!
— Но вы не можете ее осуждать за то, что ей хочется устроить более удачный брак своему сыну, — сказала рассудительная
— Благодарю вас! — мрачно отозвался лорд.
Она бросила на него чуткий взгляд, но любезно ответила:
— Не за что! Однако, когда Эндимион рядом с Черис, я спокойна. Он относится к ней с величайшим уважением — даже с почтением!
— Да, он всегда был разиней, — отозвался он. — Бедная девочка! А Бакстед тоже ухаживает за ней?
— О боже мой, нет! — ответила Фредерика. Она опустила глаза и сжала руки на коленях. — Лорд Бакстед, дорогой кузен, отдает решительное предпочтение мне!
Он расхохотался.
— Неужели? Мне жаль вас, но зато я теперь гораздо лучшего мнения о нем! Интересно, как вы ухитряетесь разговорить его?
— Зачем? Мне и не надо ничего придумывать! Он прекрасный собеседник! Например, когда мы говорили о политике, он был так любезен, что рекомендовал статью в газете, которую я пропустила, он много рассказывал о себе, о своих делах, о своих размышлениях на самые разные темы.
Она замолчала и, усмехнувшись, добавила с раскаянием в голосе:
— Но я не хотела бы водить его за нос! Он такой добрый и здравомыслящий молодой человек, хотя и скучноват немного!
— Занудный и респектабельный. Но он, мне кажется, не единственный ваш поклонник. Мое сердце кровью обливалось за бедного Олдриджа, когда я увидел, как оттер его Дарси Мортон на том скучном вечере в прошлую среду.
— Вздор! — сказала она, — Не говорите глупостей! Вы еще скажете, что мистер Мортон флиртует со мной, а ничего подобного, уверяю вас, нет ни у него в мыслях, ни у меня!
— Погодите, вы еще вспомните меня!
Она улыбнулась.
— Хорошо, но поверьте, я не заигрываю ни с кем и не собираюсь ловить мужа!
— Ну да, разве что для Черис. Скажите, вам нравится этот ваш первый лондонский сезон?
Она воскликнула:
— О, еще бы! Честно говоря, мне настолько все это нравится, что боюсь, что я оказалась похожа на своего папу гораздо больше, чем думала!
Ему удалось сдержать себя, и он ответил лишь с легкой дрожью в голове:
— Какая опасная мысль! Вы заблуждаетесь на свой счет!
— Надеюсь, что так, — серьезно сказала она. — Во всяком случае, карты меня не занимают. Да и никого из нас, кроме, кажется, Джессеми, но у него такие твердые принципы, что я не опасаюсь за него. Думаю, скоро станет ясно, на что способен Феликс, но вряд ли он станет картежником.
Он рассмеялся:
— Ну нет! Он будет слишком занят изобретением какого-нибудь парового тасовщика карт или механического крупье, чтобы интересоваться просто игрой! Чем он занимается? Где он? Только не говорите мне, что он предпринял вторую пароходную экспедицию!