Френдзона
Шрифт:
– Не двигайся.
Мой голос передает всю серьезность ситуации, и она ощущает это, послушно делая, что велю. Джонас же движется прямо к ней.
– Мне следует закрыть этот сладкий ротик за тебя, братишка.
– Тебе следует уебать отсюда, - говорю я ему, становясь перед Мак.
– Сейчас же.
– Ты не можешь указывать, что мне делать, Грейви. Ты просто нахуй слушаешься меня. Как делал это всегда.
То, что Мак сейчас наблюдает за моим позором, ранит. Я и правда раньше во всем слушал этого мудака. Но больше
– Ты заблуждаешься, - говорю я ему.
– Уезжай. Мы закончили.
Ноздри Джонаса раздуваются. Инстинктивно я переношу вес своего тела на подушечки пальцев ног, мои берда напрягаются, готовясь к столкновению. Джонас крупный ублюдок, но он уже несколько лет не играет, так что я сильнее, быстрее и ловчее. Он рухнет наземь и останется там лежать.
Но так как внутри он все еще лайнмен, то с легкостью понимает мои намеренья. Это видно по его взгляду. Наши глаза говорят друг другу: "Я собираюсь выбить из тебя все дерьмо".
– Думаешь, ты сможешь побороть меня, младший брат?
– Джонас усмехается, словно у меня нет ни шанса на победу.
– Я выжимаю сорок три килограмма, так что думаю, могу с легкостью подбросить и тебя, - мне не следовало бы дразнить Джонаса, но он активирует мои худшие стороны.
Брат обнажает зубы.
– Я охуенно крупнее тебя.
– С этим не поспоришь.
И когда он издает резкий звук, словно вот-вот атакует, я сжимаю руки в кулаки. Но тут холодная ладонь Айви ложится на мой живот.
– Он не стоит того, Грей.
Ее темные глаза широко открыты и полны волнения, обращаясь ко мне с немой просьбой. И я смягчаюсь. Я не хочу, чтобы она видела эту уродливую сторону моей жизни. Но отвлекаясь, я совершаю ошибку. Джонас рычит.
– Я уже говорил тебе, милашка, что это не твое дело.
Он бросается угрозами, и все, о чем я могу думать - Айви. Мое зрение затуманивается, и рев вырывается из горла. Я не осознаю собственные действия. Мое тело врезается в Джонаса с такой силой, что кости содрогаются. Хватая его за футболку, я подтягиваю брата вверх, и мои бедра напрягаются. А его ноги отрываются от земли.
Его массивная фигура откидывает тень в свете фонаря, и затем он с громким звуком ударяется о тротуар, падая плашмя. Я встаю возле него, сжимая зубы. Дрожь поглощает мои внутренности.
– Убирайся на хрен отсюда, или я тебя прикончу.
Он смотрит на меня широко открытыми глазами, с отвисшей челюстью. Кровь капает с его нижней губы, а костяшки моих пальцев пульсируют. Когда это я его ударил? Я даже не помню этого. Но он сплевывает кровь, перекатываясь на бок, так что, должно быть, я все-таки врезал ему. Медленно Джонас поднимается на ноги.
Мы смотрим друг на друга в течение минуты. И когда я заговариваю, конец наших с ним отношений ощущается как осколки, скребущие изнутри мое горло.
– Даже не думай в будущем искать со мной встречи.
Он просто качает головой.
–
И затем он оставляет меня там, сломленного и полного бесполезной ярости.
Начинается дождь. Он стучит по металлической крыше грузовика Грея и стекает ручейками по запотевшим стеклам. Внутри тепло, и старый обогреватель выдувает струйки горячего воздуха, пока мы молча сидим.
Мы припарковались перед моим домом, слушая Nine Inch Nail песню Right Where it Belongs по радио и продолжая молчать. Грей не двигается, и я сомневаюсь, стоит ли издавать хоть звук. Прямо сейчас он явно погряз в собственных мыслях, его профиль замер и неподвижен, словно камень, пока парень смотрит перед собой.
Каждый изгиб его тела напряжен, как будто если Грей пошевелится, то может сломаться, и мне ненавистно это. Я видела, как ярость и страх затуманили взгляд Грея, когда брат его дразнил. Я видела его боль и позор. Грей мучается, и это невозможно вынести.
Моя рука медленно скользит по кожаному сидению. Его пальцы сжаты в кулак, но как только я прикасаюсь к ним, Грей открывает ладонь, поворачивая руку и сжимая мою собственную. И только сейчас, ощущая тепло его прикосновения, я понимаю, как сильно нуждалась в этом.
Мы по-прежнему не говорим. Рука Грея просто сжимает мою. Какое-то время я просто сижу и впитываю это незначительное соприкосновение наших тел. Странно, но от этого я чувствую себя лучше. Почти что автоматически Грей выводит узоры на тыльной стороне моей ладони, вдоль чувствительных мест между моими пальцами и на костяшках. Удовольствие распространяется по моей коже.
Я тоже начинаю поглаживать его длинный указательный палец кончиком моего большого, скольжу вдоль его ладони. Я люблю руки Грея. Теплую и огрубевшую кожу. Длинные пальцы и широкие ладони, силу в его руках. Он мог бы с легкостью раздавить мою ладонь, но при этом держит ее так, словно она сделана из сахара. Нежность разбивает мое сердце.
– Эй, - шепчу я.
– Какую обувь носят шпионы?
Сперва кажется, что он меня не слышал, но потом губы Грея изгибаются.
– Не знаю.
– Кроссовки.
– Хах, - в уголках его глаз появляются морщинки, когда его улыбка становится шире. Он по-прежнему смотрит в окно.
Я легонько сжимаю его руку.
– Что ты получишь от встречи с вампиром и снежным человеком?
– Что?
– Обморожение.
Грей фыркает. И затем его глаза встречаются с моими. Они все еще затуманены, но также в его взгляде появился намек на веселье.
– Что зеленое и пахнет, как свинина?
Мне приходится прикусить губу, чтобы не улыбнуться.
– И что же?