Фрэнк Синатра: Ава Гарднер или Мэрилин Монро? Самая безумная любовь XX века
Шрифт:
— Ага, я согласна. Похоже… — Она зевнула. — На этого, которого ты назвал.
— На Фолкнера. А вот здесь, — он выдал сложную музыкальную фразу, — это уже Томас Манн — «Волшебная гора», чувствуешь?
Ава лишь промычала в ответ.
— Да просыпайся же, божество мое! — Арти вошел в комнату, прижался щекой к ее ногам. — Припадаю к стопам твоим, Диана…
— Кофе, булочки с джемом и капельку ликера. — Ава села, склонилась к его уху: — И пожалуйста, волшебник мой, большой кусок ветчины!
— А нежные фрукты?
— Нежности
Он приносил завтрак, и они снова занимались любовью. Не размыкая объятий, Арти говорил о музыке или даже брался за кларнет. Ибо уверял, что есть только один способ усилить наслаждение — соединить его с другим.
Но заминки возникали все чаще. Он вел беседу на высоком уровне тонкости и грациозности, как и подобает беседовать с принцессами крови. А ее тело, казалось бы, выведенное вековой селекцией аристократических родов, не воспринимало эти частоты. В драгоценном сосуде скрывалась простая душа невежественной и довольно наглой девчонки. Ему хотелось рассуждать с ней о светомузыке, о необычной глубине русского симфонизма и прозрачности французских импрессионистов. А уж разговоры о джазе… Здесь Арти было не остановить! Он нашел слушательницу с лицом самого чуткого и понимающего существа… Он смотрел в глаза Музе…
— Милый! Ну мне же скучно! Почему я должна часами выслушивать какие-то совершенно непонятные мне лекции. Когда собираются твои друзья, я чувствую себя горничной. Вчера вцепились в какого-то Джойса!
— Ну так возьми книгу и почитай! Что ты вообще прочла за последний месяц?
Выяснилось, что за всю свою жизнь «богиня» прочла единственную книгу — «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл.
Арти надеялся, что в душе Авы дремлет нераскрытая жажда познания, что там глубоко запрятана бездна вкуса. Надо лишь найти ключик… Он давал ей серьезные книги, записал на курсы английской литературы. И ждал.
— Не понимаю, чего он хочет от меня? Нашел бы себе интеллектуалку и пичкал ее пыльными томами из библиотеки. Я никогда не рвалась учиться в колледже! — жаловалась Ава Майеру.
— Этот ловелас и похититель сердец хочет много — го. Не обращай внимания, детка, занимайся своим делом, — успокаивал ее Лев. — У тебя будут интересные роли. Жене совершенно не обязательно сидеть сутками под крылышком мужа.
— Но… Мне кажется, я недостаточно люблю его, чтобы стать женой. Мы такие разные…
— Что ты предлагаешь? — взвился вдруг Майер. — Роман? Никакого сожительства! Либо вы женитесь, либо разбегаетесь!
Они поженились, но брак превратился в кошмар. Уже не ожидая от супруги рвения к образованию, Арти упорно старался раскрыть ее дремлющие дарования. Он даже стал следить за ее посещениями литературных курсов и задавал уроки!
— Ты можешь понять, что это не мое? — Ава фурией носилась по дому, засовывая в шкаф разбросанные книги. — Да, я люблю красивую музыку, люблю потанцевать, смотреть кино… Но эти толстенные книжищи… — Она уронила на пол том какого-то
— Так… — Арти с хрустом заломил пальцы. — Мне кажется, здесь дело в ином. У тебя комплекс парвеню, и твоя психика противится новым знаниям. Вот! — Арти положил перед женой бумагу. — Я записал тебя на сеансы психоанализа. Конечно же надо было начинать именно с этого…
В общем, семейная жизнь Авы не клеилась. Скандалы частенько вспыхивали на людях и становились достоянием общественности.
— Норовистая тебе кобылка досталась… — заметил после очередной бури пианист Зигер Ланвер, наигрывая на фоно нечто успокаивающее.
Музыканты репетировали с Марлен Дитрих, которая готовила новый альбом записей. В брючном костюме, белой мужской рубашке, одна рука в кармане, другая — с длинной сигаретой, она была душой компании. Неподражаемая, элегантная, эксцентричная, острая на язык, мгновенно подхватывающая идеи и подсказывающая неожиданные решения, она блистала и в рабочей обстановке, хрипловатым голосом напевая мелодии на трех языках. И явно кокетничала с красавцем Арти.
Арти, совершенно очарованный Марлен, брякнул:
— Ава, дорогуша, приготовь нам что-нибудь перекусить. Ты все равно ничего не понимаешь в музыке…
Она вспыхнула и в слезах умчалась на кухню. Арти вздохнул и вывел свою прекрасную гостью на балкон.
— Марлен, ты необыкновенная женщина, ты понимаешь все. Помоги…
— Семейные проблемы?
— Не совсем. Мы любим друг друга. Но… — Он пожал плечами. — Как сказал некогда Стендаль: «Я ставил сети слишком высоко, она летала значительно ниже».
— Все ясно: красивая, пустая куколка. О, это ловушка, мой дорогой!
— Но я уверен, она просто не может раскрыться, впустить в себя новый мир мыслей, эмоций… — горячился Арти, сверкая умными глазами.
Марлен положила на его узкую руку тонкие пальцы с искристыми перстнями и заглянула в лицо так, как умела только она — чуть насмешливо и печально.
— Я постараюсь тактично поговорить с ней. Зови девочку, мы посидим здесь. И принеси мой палантин — довольно свежо.
Ава шмыгала распухшим от слез носом. Плетеное кресло противно поскрипывало. Напротив в качалке, закутанная в меха, полулежала Марлен. Прикрыв глаза, она покачивалась в кресле и тянула из бокала вино.
— Детка, я давно заметила вас. Вы очень хороши. Но знаете, здесь много мелькает красоток… — Она мастерски выдохнула дым, уплывший тающими кольцами к ветвям мимозы. — Мелькает и исчезает.
— Но я осталась! — Ава решила постоять за себя.
— И можете сделать еще многое… Я в курсе ваших раздоров с Арти. Знаете, он крупная личность, с такими надо быть начеку.
— Я стараюсь… У нас прекрасный секс. — Ава гордо подняла голову, выставив подбородок с трогательной ямочкой.
Дива нежно улыбнулась: