Фреска судьбы
Шрифт:
Нервный юнкер сердито посмотрел на Алешу.
— Повезло вам, господин гимназист. Благодарите судьбу, что у подпоручика сегодня хорошее настроение, а у генерала хандра. Будь моя воля, я бы самолично поставил вас к стенке и расстрелял.
— Ты, Митя, сегодня весь день чепуху говоришь, — заметил со своего коня флегматичный юнкер. — Это на тебя так порошок подействовал. Из иных приличных людей он настоящих зверей делает. Ты, Митя, из их числа.
Нервный юнкер метнул в товарища едкий взгляд, но ничего ему не ответил.
— Чего
Флегматичный на минуту замешкался, чтобы достать из кармана коробочку и проделать несколько привычных движений. Затем убрал коробочку в карман, рысью нагнал всю честную компанию и перевел коня на шаг.
— Господа, — обратился он к путешественникам. — Вы хоть знаете, с кем будете иметь честь общаться?
— Подпоручик сказал, что нас ведут к генералу, — ответил за всех Алеша.
— К «генералу», — добродушно передразнил флегматичный юнкер. — Это не просто генерал. Вам о чем-нибудь говорит имя Слащев?
Алеша посмотрел на Пирогова.
— Да, конечно! — поспешно ответил тот. — Говорят, это героический человек!
Флегматичный таинственно усмехнулся и посмотрел по сторонам.
— Ну так я скажу вам по секрету, господа, — снова заговорил он, понизив голос, — генерал-майор Слащев вовсе не Слащев.
— А кто же он? — спросил Алеша.
— Обещаете хранить секрет?
— Конечно.
— Генерал Слащев на самом деле великий князь Михаил Александрович. Наследник российского престола! Только это между нами, господа.
Алеша удивленно раскрыл рот, а нервный юнкер недовольно поморщился и сказал:
— Ты, Коля, нынче перебрал с порошком. Повторяешь всякие глупые слухи. Ладно, солдаты в эту чепуху верят, но ты-то…
— При чем тут солдаты? — обиженно ответил флегматичный. — Если хочешь знать, один из офицеров мне это подтвердил. В приватной беседе.
— Это кто же, интересно?
— Я же говорю — беседа была приватная. Я не имею морального права открыть тебе его имя.
— Вот и видно, что ты врешь.
— Я? Вру? Хочешь перекрещусь?
— Ну перекрестись.
— Вот те крест! — сказал флегматичный и энергично перекрестился.
— Я видел, Коля, как ты перекрестился, — сурово сказал ему нервный юнкер. — Не справа налево, как православный человек, а слева направо, как латинянин.
— Да какая к черту разница?
— Ты это сделал нарочно, чтобы за свои слова перед Господом не отвечать.
— Да ну тебя с твоим занудством.
Несколько минут ехали молча. Затем флегматичный юнкер, который отчего-то вдруг сделался словоохотливым, заговорил снова.
— Я рад, господа, что вы не большевики, — улыбаясь, сказал он. — Мне бы не доставило удовольствия вас убивать.
— А вы убиваете всех большевиков? — поинтересовался Пирогов.
— Разумеется. А как иначе? Что вы будете делать с чертом, если увидите, что он
— Коля дал обещание убить своими руками сто большевиков, — пояснил путешественникам нервный юнкер.
— И сколько уже убили? — поинтересовался Пирогов.
— Двадцать три, — спокойно ответил пухлый юнкер. — Причем троих из них я заколол штыком.
— Коля очень силен, — вновь сказал нервный юнкер. — И очень ловок в сражении, несмотря на свою комплекцию и флегматичность.
— Охотно верю, — сказал вялым голосом Пирогов.
Минут через двадцать достигли железнодорожной станции. Генеральский вагон стоял отдельно на путях.
Четверо дюжих казаков под руководством худенького, смазливого офицера в белой кубанке с красным верхом и великолепной белой черкеске тщательно обыскали путешественников, после чего отошли, давая им дорогу к ступенькам вагона.
— А, вот и гости пожаловали!
Генерал-майор обернулся от стола, возле которого стоял, склонившись над картой, выпрямился и шагнул им навстречу.
На плече генерала сидел черный, как ночь, ворон с желтым клювом. Глаза ворона были подернуты белой слепой пленкой.
— Господин генерал-майор… — начал было рапортовать офицер в кубанке, но Слащев остановил его жестом:
— Будет. Сам познакомлюсь. Проходите, господа! Присаживайтесь к столу! Нет, не сюда, а вот к этому — он у меня обеденный.
Путешественники расположились вокруг большого круглого стола красного дерева, посреди которого стоял графин с водой и плетеная вазочка, доверху наполненная фруктами.
— Уселись? Вот и молодцы.
Слащев пересадил ворона с плеча на шкаф, а сам выдвинул кресло и медленно, стараясь не потревожить вытянутую вперед ногу, в него опустился. Алеша во все глаза разглядывал знаменитого генерала. Это был высокий, худощавый человек, одетый в белый щегольской мундир необычного покроя и лиловые рейтузы. В бледном лице его не было ничего примечательного, кроме разве что глаз — светлых, блестящих и каких-то оцепеневших, словно их залили жидким стеклом. Слащев был довольно привлекателен собой, но в губах его было что-то неприятно насмешливое и в то же время жестокое, будто два этих состояния постоянно присутствовали в нем, соревнуясь между собой.
— Ну рассказывайте, — заговорил Слащев приятным голосом, с любопытством оглядывая путешественников. — Куда путь держите? Откуда странствуете?
— Мы… — начал было Алеша, но тут в горле у него запершило, и он смущенно кашлянул в кулак. Потом хрипло проговорил: — Странствуем в поисках лучшей жизни, господин генерал. Ищем, где бы пригодиться.
— Я, похоже, уже нашел! — неожиданно громко сказал Пирогов, привлекая к себе все взоры. — Ваше превосходительство, позвольте мне сражаться с большевиками под вашими знаменами!