Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле
Шрифт:
– А ты такое любишь? – насмешливо спросил Фридрих, вспомнив, как недавно Брумзель сидел на бархатной подушке и с обожанием смотрел на королеву.
Брумзель бросил через плечо самодовольный взгляд и ответил:
– Нет. Но я чертовски хорош очень во многом. Даже в том, чего не люблю.
Глава вторая
В Бараньей Голове
Они целый день провели в воздухе, с перерывом только на обед (холодные блюда) и небольшой вечерний перекус (холодные блюда). Стало темнеть и холодать.
– Сегодня мы найдем какой-нибудь уютный уступ скалы и разведем костерок. А завтра к вечеру, если все пойдет хорошо, будем уже в Бараньей Голове. Там можно опять на приличной кровати поспать.
С этими словами Брумзель приземлился под какой-то скалой (которая выглядела не очень-то уютно), и они занялись ужином.
Впрочем, дров и еловой хвои, чтобы развести костер, там было достаточно. Так что вскоре они уже грелись у огня, наблюдая, как на горизонте гаснут последние розовые лучи заката.
– Раз уж нам предстоит так тесно сотрудничать, то стоит, наверное, кое-что друг про друга узнать, – нарушил молчание Брумзель. – Расскажи немного о себе!
– Что мне рассказывать? – угрюмо буркнул Фридрих. – Я не умею летать на шмелях. Да и не очень-то их люблю.
– Нет, вопрос был о тебе, – возразил Брумзель. – А не о том, чего ты не делаешь. Чем ты занимаешься? Что любишь?
Фридрих молчал. Ему не хотелось разговаривать.
– Ты любишь вечера с танцами? – попробовал зайти с другой стороны Брумзель. – А играть в петанк? Нет? Я тоже. Мне не удержать шары, потому что у меня больших пальцев нет.
Фридрих не ответил.
– У тебя есть аллергия на что-нибудь? Что ты любишь есть? Если мы встретим дождевого червя, ты скорее обрадуешься или почувствуешь отвращение?
– Что за дурацкие вопросы? – простонал Фридрих.
– Смотри, я начну, покажу тебе, как это делается, – бодро продолжал Брумзель. – Итак, как я уже говорил, меня зовут Иероним Брумзель, и моя любимая еда – кленовый сироп. Я холостяк, но вообще-то мечтаю о шмелиной королеве и полном гнезде личинок. Просто работа занимает у меня сейчас слишком много времени, но однажды, когда дел станет поменьше, я начну искать себе королеву.
– Зачем тебе королева, если сам ты не король? – ворчливо спросил Фридрих. – Что-то высоко ты метишь!
Брумзель озадаченно поглядел на него, а потом сказал:
– У шмелей королей не бывает. Только королевы. Королевы – единственные наши дамы, которые вообще интересуются мужским полом. Работницы пару себе не ищут. Поэтому мне нужна королева, понимаешь? Что-то ты действительно про шмелей мало знаешь.
– Ну да.
– Но это и не важно, ты же не думать сюда приехал. Единственное, что ты должен знать: моя любимая еда – кленовый сироп. Это важно.
– Я всегда удивлялся, почему шмели постоянно едят нектар и мед, и им ничего от этого не делается, – задумчиво
– Так ведь чтоб летать, нужна энергия, – объяснил Брумзель. – У меня две пары крыльев, и я ими машу так быстро, что ты этого даже не видишь. Жгу калории как сумасшедший. Тут уж хочешь не хочешь – нужно постоянно сахар есть.
– О да. Это для тебя огромная жертва, я уверен.
– Трагедия! – Брумзель затрясся, и тут же послышался какой-то рокот – похоже, он смеялся.
Некоторое время они сидели молча.
Потом Фридрих поднялся.
– Пойду ноги разомну, – объявил он. – А то их от этой верховой езды чуть ли не сводит.
– Слишком далеко не уходи! – прокричал Брумзель вслед. – С жаждой развлечений легко переборщить!
Фридрих спустился со скалы и стал продираться сквозь заросли вереска. Он ужасно устал, но все-таки хотел осуществить свой скромный план: найти кого-нибудь, с кем можно нормально поговорить.
– Должен же здесь быть хоть кто-нибудь нормальный, – бормотал он себе под нос. – Не могут же во всей стране жить одни сумасшедшие шмели, романтически настроенные королевы и дрессированные придворные подхалимы!
В этом предположении он оказался, к сожалению, совершенно прав. Не прошло и пяти минут, как он, занятый проклятиями и размышлениями о возможности побега, вдруг почувствовал сильное сопротивление в районе груди, которое заставило его остановиться.
– Что за черт?
Он посмотрел вниз, зачем-то схватился рукой за то место, где чувствовал сопротивление, и – прилип. На груди у него была нить паутины, к которой теперь приклеилась еще и рука; отлепить ни то, ни другое не получалось.
– Черт подери! – в ярости выругался Фридрих и тут же сообразил, что нити паутины редко встречаются сами по себе. Один взгляд наверх – и раздражение сменилось ужасом: паутинные нити над ним множились, искусно переплетаясь в обширную сеть. В сумерках их было почти не разглядеть.
Фридрих потянул за нить, к которой приклеился.
– Э… э… Брумзель! Брумзель! Ты не мог бы мне немного помочь?..
Но слышал ли его Брумзель? Фридрих ведь отошел от скалы довольно далеко.
Тут сзади что-то шлепнулось о камень. Фридрих обернулся, насколько позволяла паутина:
– Брумзель?
– Не совсем… Не совсем, – вкрадчиво ответил чей-то голос. Фридриха охватил страх. Пауки опасны, он знал. Этот, конечно, разговаривает, но помешает ли это ему съесть Фридриха?
Паук обошел вокруг него, и теперь Фридрих смог разглядеть хозяина паутины. И если до того он говорил себе, что хуже этому дню делаться уже некуда, теперь стало очевидно: он очень ошибался.
Паук был огромен: одно его тело больше Фридриха, не считая восьми длинных волосатых лап. Четырьмя глазами спереди головы он с любопытством разглядывал добычу, а еще два глаза сверху головы смотрели как будто в небо.