Фрося. Часть 4
Шрифт:
За такое короткое время и столько испытаний, а ведь это только начало, сколько ещё будет подобных и других злоключений впереди.
Ничего, похудеть мне будет полезно, пусть рогочут сволочи, впредь буду поосторожней.
К ней подбежала Настя, помогла встать на ноги, усадила на свои нары и мокрой тряпкой стала смывать с лица, волос и одежды налипшую бурду:
— Кушай Фросенька, со мной, поделимся, нам хватит, слегка живот нальём, так до вечера доживём, мои кишки привыкли уже марш играть и твои привыкнут.
— Спасибо
После обеда принесли посылки, одна из них была для Фроси.
Она демонстративно поставила коробку на стол и раскрыла не таясь перед всеми присутствующими.
Там лежали несколько колец сухой колбасы, два килограммовых куска сала, коробки с печеньем и вафлями, пачки с чаем, две смены нижнего белья и тёплый спортивный костюм, который Фрося ещё ни разу не надевала.
Мой мальчик, я знала, что ты у меня хороший, но никогда не могла подумать, что проявишь такую чуткость, понимание и любовь.
Вслед за мыслями она смахнула набежавшие слёзы, разве эти урки могут понять любящую материнскую душу.
Фрося отделила и сложила в сторону кольцо колбасы, кусок сала, коробку печенья и вафлей, сверху положила пачку чая и всё это добро пододвинула в сторону Кувалды:
— Это моя благодарность за твоё добро и вклад в пропитание всего коллектива.
— Фраерша, а знаешь толк в тюремных порядках.
Кто это тебе так расстарался, небось, полюбовничек?
— Нет, сын.
— Сколько ему годков-то будет?
— Семнадцать, школу в этом году закончил и в институт поступил.
— Хорошего пацана воспитала, тяжко ему будет без маманьки. а батяня есть?
Фрося даже не заметила, как вдруг открыла душу перед той, с кем чуть раньше даже словом обмолвиться не хотелось.
— Нет, он умер, когда мой сын ещё не родился.
Нет возле него рядом ни одной родной души.
— Постарайся, отмазаться от большого срока, кое в чём иди на сознанку, чтоб не больше, чем на трёшку потянуть.
Фросе не терпелось прочитать письмо от сына, которое лежало сверху посылки и она отошла от Кувалды.
Подойдя к Насте, поставила на её нары ящик с посылкой, уселась и обняла новую подругу за плечи.
— Настенька, можешь полакомиться из этой коробки, чем только захочется, а я пока почитаю письмо от сына.
— Читай моя сердечная, читай, я тебя подожду, потом вместе и пожируем, а мой Санька ни одной мне посылки не передал, а я за него, можно сказать, здесь и нахожусь, всё старалась ему денежек подкинуть, чтоб он смог, как следует в городе устроиться, чтоб квартиру со своей пройдохой кооперативную построил, чтоб одевался и питался не хуже городских.
Ай, что там говорить, читай, читай письмо от своего мальчика.
Фрося развернула листок, письмо было коротким.
«Привет мамочка!
Береги себя, за меня не расстраивайся, я не пропаду.
В
Я не голодаю, сварил себе новое грузинское блюдо, тебе бы понравилось.
Я очень переживаю за тебя, наши соседи и другие знакомые тоже.
Мамуль, кушай на здоровье, будет возможность, пришлю тебе ещё.
Начал ходатайствовать о свидании, очень хочу повидаться с тобой, я тебя очень люблю и жду скорого твоего возвращения домой.»
Дочитав письмо от Сёмки, Фрося забралась на свои нары на втором этаже, уткнулась в подушку и дала волю слезам.
Много раз ей в жизни бывало плохо, но так, наверное, никогда.
Нет, за себя она не волновалась, скоро обвыкнется в этом обществе хищников и уверена, что сможет дать достойный отпор всякому, кто позарится на её честь и душу.
Если эта Щепка думает, что она её унизила, так нет, просто преподала хороший урок, а учиться жить она умеет, с восемнадцати лет в эту школу ходит.
Ради сына, ради своего любимого Сёмки, она должна сделать всё от неё зависящее, чтобы вырваться из этого порочного круга, даже если придётся лизать ноги мерзкой Кувалды.
А, может быть, она не такая уже мерзкая, просто обыкновенная зэчка, битая, перебитая жизнью, вон, как сердечно расспрашивала о сыне.
Её никто не трогал, все обитатели камеры проявляли непостижимую для неё чуткость.
Фрося так пролежала в обнимку с подушкой до самого ужина.
Наконец, сползла со своих нар, вымыла заплаканное лицо под краном и подсела к подруге.
Когда привезли ужин, они с Настей взяли у раздатчика только хлеб и уселись на нижних нарах пировать.
Только сейчас Фрося поняла, как она изголодалась за эти три дня.
Одурманивающий запах разносился по всей камере, но это их мало волновало, как и других, которые поглощали вкусненькое из передач с воли.
Одна совсем юная девушка с нар напротив, буквально, смотрела им в рот, сглатывая с шумом слюну, Фрося не выдержала и кинула ей на колени кусок колбасы.
— Фросенька, что ты так едой раскидываешься, разве тебя кто-то пожалел или пожалеет.
— Настя, ведь ты же меня пожалела?
Сконфуженной подруге нечего было на это ответить, она молча прожёвывала с аппетитом солёное сало.
Фрося, после того, как выдала часть посылки в общее пользование, решила, что она вправе попросить у заправил камеры кипятка и не ошиблась.
Кувалда тут же распорядилась и её верная Манюля поставила перед ними чайник с кипятком.
Жизнь в этот момент показалась не такой уж и мрачной, они с Настей с удовольствием пили чай в прикуску с печеньем и вафлями, не спеша рассказывая друг другу о своей жизни на воле, вспоминая детство и юность, и деревенские будни с праздникиками.