Фрося. Часть 7
Шрифт:
– Ицек, шлемазл, посмотри, кого к нам бог привёл, возьми только валидол под язык, иначе тебя сейчас схватит кондрашка!
Шаркая тапочками, в тёплом домашнем костюме, из-за плеча жены показался старый сгорбленный, но по-прежнему хорошо узнаваемый, замечательный друг Фроси. Он только взглянул на гостью, тут же всплеснул руками:
– Фросенька, вэйз мир, Фросенька, какими судьбами, боже мой, какая неожиданность!
И уже к Кларе:
–
– Проходи Фросенька, быстрей проходи в квартиру, ты самый мой дорогой гость за всё время пребывания в этой стране, я уже и не чаял с тобой встретиться на этом свете. А, кто это с тобой, что-то не узнаю, больно молодая, это точно не твоя Анютка?
Постаревший Ицек суетился возле гостей, совершенно не давая открыть им рта.
Фрося привлекла к себе старинного друга и шумно расцеловала.
– Ицечек! Милый мой Ицечек, какое счастье, мы, наконец, встретились после стольких лет разлуки. Как я рада, ты даже представить не можешь, как я рада! Это моя внучка Майечка, помнишь Анюткину малышку, это она, а моя доченька десять лет назад погибла в Афганистане.
– Что ты говоришь, что ты говоришь, можно подумать, у нас тут мало шансов погибнуть, разве ради этого стоит ехать в дурацкий Афганистан? Жалко её, жалко тебя, какими вы были прекрасные мама с дочерью. Мы же как-то с ней встречались здесь в Ашкелоне. Она была такая важная, красивая и такая родная.
Фрося решила перевести разговор на другую тему, а иначе ещё чуть-чуть и она разразится рыданиями.
– Ицек, какая у вас миленькая квартирка, так похожая на советскую старого образца.
– Ах, Фросенька, квартира, как квартира, нам с Кларой вполне хватает, а следующую в Израиле дают уже без очереди и бесплатно.
Он хихикнул.
– Присаживайтесь, присаживайтесь. Клара, приготовь закуску, мы с Фросенькой обязаны выпить по чуть-чуть за нашу радостную встречу. Не бурчи ты там, что есть, то и неси, а можешь и в лавку сбегать что-нибудь прикупить, не велика барыня и ноги не стопчешь.
Фрося, слушая голос друга, вся светилась от радости встречи с далёкой юностью. Она невольно улыбнулась своим мыслям - когда-то этот почтенный старичок имел на неё виды и не малые, дай она ему тогда хоть малейший шанс и, возможно, сегодня они вместе бы встречали с ним почтенную старость. Майя наклонилась к бабушке:
– Может мне быстренько съездить в магазин, прикупить что-нибудь к столу?
Ицек, поняв намерения молодой женщины, замахал руками:
– Не валяйте дурака, лавка под домом, что вы думаете у нас пустой холодильник? Дай бог многим другим иметь столько, сколько есть у нас с Кларочкой, а чего сейчас не хватает, полчаса и будет в доме и на столе.
Фрося прервала многословие друга:
–
После того, как за Майей и Кларой закрылась входная дверь, в квартире наступила неожиданная тишина. Старые друзья смотрели оценивающим взглядом друг на друга, и не знали с чего приступить в своих рассказах и вопросах, а их накопилось не мало за долгие годы после разлуки.
– Фросенька, ты хорошо выглядишь, не то, что мы с Кларочкой. Ты по-прежнему живёшь в Москве?
– Нет Ицечек, я уже десять лет живу в Штатах, в городе Майями и моим мужем является небезызвестный тебе Марк.
– Что ты говоришь, что ты говоришь?!
В голосе Ицека было столько удивления и восторга, Что Фрося невольно рассмеялась.
– Боже мой, как ты сейчас похож на своего дедушку Соломона, светлая ему память, как и твоей замечательной маме, нашей любимой с Анюткой, Басе.
– Ах, Фросенька, уже очень скоро я отправлюсь к ним на постоянное место жительства.
– Ицечек, я ведь немногим тебя моложе, недавно уже разменяла девятый десяток.
– Фросенька, это ерунда, хорошо выглядишь, ты всегда хорошо выглядела. Может ты не поверишь, но я часто тебя вспоминаю, ни одну женщину я так не любил и не хотел, как тебя.
И он старчески сухо засмеялся.
– Никогда бы в прежние годы я бы не осмелился тебе такое сказать, а теперь мне уже всё дозволено, что со старого маразматика взять.
– Ах, Ицечек, я тоже иногда думала, что если бы жизнь у меня повернулась несколько иначе, я бы могла легко составить тебе семейную пару, ни с кем мне не было в компании так спокойно и надёжно, как с тобой.
– Фросенька, не смеши меня, какие покой и надёжность, о чём ты говоришь, тебе всю жизнь нужен был пылающий костёр, да, такой, чтобы искры до небес...
Расскажи, расскажи, как ты жила все эти годы, после нашей разлуки?
Я понимаю, что легче попросить, чем описать чуть ли не пол жизни, но всё же, Фросенька я слушаю?
Фрося, как только могла покороче, обрисовала все тридцать лет её не простого существования за этот не малый отрезок жизни, прошедший после их разлуки.
В рассказе одно событие сменяло другое - мелькали дни, месяцы и годы, сменяли один другого окружавшие люди, драматические и комические ситуации в её рассказе наплывали волнами, и она постепенно дошла до сегодняшнего дня. Ицек, сидя в кресле, поставив локти на колени и подперев подбородок натруженными заскорузлыми ладонями, смотрел на Фросю, вздыхая и качая головой. Фрося замолчала, мысленно продолжая переживать свой длинный рассказ, в котором всё-таки было больше печального, чем радостного.