Фрося
Шрифт:
Счастливая женщина подставила свои распухшие от поцелуев губы для очередного
слияния с губами опьянённого любовью мужчины.
Чуть не чуть они оторвались друг от друга, даже их жаркая любовь не могла нагреть
стылый воздух избы.
Накинув на голые тела полушубки, а на ноги валенки недавние страстные любовники
забегали по дому, растапливая печь и накрывая стол для позднего ужина, на них напал
невероятный голод.
Они шалили за столом, как малые
кусочки, то облизывая друг другу руки и губы, надолго опять замирая в поцелуе:
– Фросенька, солнышко моё ясное, а не пойти ли нам опять в постельку?...
И они смеясь нырнули под уютное одеяло.
Млея от ласк ненасытного мужчины, Фрося шептала:
– Сёмочка, ах, ты мой Сёмочка, я уже получила столько наслаждения, сколько не имела за
всю свою почти двадцатилетнюю бабью жизнь...
И она сделала то, на что бы не осмелилась ещё минуту назад, обхватив пальцами ту часть
мужского тела, на которую раньше и смотреть стеснялась, ввела самостоятельно в
разгорячённое лоно.
Прикрывшись ватным одеялом, они с наслаждением предавались любовным ласкам и
опять Фрося млела под руками и губами Семёна, и опять их соитие было подобно вулкану
с кипящей лавой.
Уже под утро уставшие и разомлевшие от любовных утех, они снизошли до серьёзного
разговора.
Семён облокотился на локоть, навис над Фросиным лицом, глядя прямо ей в глаза,
заговорил:
– Я как только тебя увидел возле магазина Аглаи, сразу понял, что ты моя погибель или
самая большая любовь.
После той нашей поездки в город прошло больше трёх месяцев, а я всё это время думал
только о тебе.
Я запретил себе приближаться к тебе, зная, что ты замужняя и что никогда не пойдёшь на
то, что бы изменить, ведь это было написано в твоих необыкновенных глазах.
Я и не хотел от тебя краденой любви, я хотел тебя всю без остатка, такую, как сегодня.
Фросенька, я не прошу верить мне, это твоё дело, но все эти месяцы после нашей первой
встречи, даже помыслить не мог о другой женщине.
Но я так же знал, что далеко не всё благополучно в твоих отношениях с мужем, в посёлке
ведь не укроешься.
Твой уже бывший, а я уверен, что бывший, вёл себя так, что впору его было задавить за
это поведение по отношению к тебе.
Не буду скрывать, я ждал тебя, как в детстве ждут обещанный подарок.
Заходил часто в магазин к Аглае и как будто попутно интересовался тобой
Да, я набился в гости к твоей подруге, что бы вместе встретить Новый год, что бы вместе
с тобой посидеть за праздничным столом
красотой, наслаждаться звуком твоего голоса.
Я не знаю, стал ли я причиной произошедшей быстрой развязки между тобой и Алесем,
но если даже и так, то нисколько не жалею об этом.
Уже сидя за столом напротив тебя, я понял, что за это счастье я буду бороться и только
моя смерть сможет оторвать меня от тебя, и даже оттуда сверху я буду любить,
наслаждаться тобой...
От последних слов Семёна, Фросю передёрнуло и она хотела что-то сказать в ответ, но он
прикрыл нежно ладонью ей рот:
– Ты, необыкновенная женщина, после двенадцатилетнего воздержания, храня, как
святыню верность кратковременному мужу, после таких мытарств встретившись с ним,
но, разочаровавшись в нём, не допустить до своего тела, вопреки всем канонам брака, а
при первой же встрече со мной в интимных условиях, отдалась, как последняя шлюха или
как будто нас связали долгие встречи или какие-то обязательства.
Мой милый Фросик, я тебя никогда не обижу, всё, что в моих силах я сделаю для тебя, что
бы ты была счастливая...
Ты, вольна жить и поступать, как тебе заблагорассудится.
У тебя живут вдалеке двое ещё не до конца оперившихся детей и здесь недостаточно
взрослый сынишка, который только что обрёл своего отца, по сути, не зная его с
рождения.
А я в этой жизни вольный ветер, с тяжёлым детством и юностью, с неопределённой
взрослой жизнью, но мой порыв залетел в твою душу, и меньше всего на свете я хотел бы
её сгубить или даже нанести рану.
А теперь одеваемся, я отвезу тебя к твоему сыну.
Не надо, что бы в его головёнке зрели неприятные мысли о матери, тем более, найдутся
доброжелатели, которые будут стараться это сделать и думаю, что один из первых это
будет его отец...
– Сёмушка, мне наплевать на все языки посёлка, меньше всего теперь меня волнует, что
думает и скажет обо мне Алесь, а вот в глазах сына, я действительно не хочу выглядеть
потаскухой, не хочу, что бы ему было стыдно за мать, поэтому меня вполне устраивает
быть почти тайной любовницей...
И она сорвала с Семёна со смехом одеяло.
Машина затормозила около дома Аглаи.
Фрося самостоятельно спрыгнула с подножки, махнула рукой на прощание и скрылась за
калиткой.
ЗИС поурчал минуту и тоже сорвался с места, скоро звук мотора стих вдалеке.
Фрося увидела в окне кухни свет и тихонько постучала в дверь, тут же Аглая впустила её