Фрунзе. Том 4. Para bellum
Шрифт:
– Вы, полагаю, меня не поняли совершенно, – покачал головой визави.
– Отчего же? Понял. Просто у нас в среде чиновников, в том числе военных, есть странная болезнь со времен царя Гороха – испытывать патологический страх перед платой за труд. Прикрываясь разной степени возвышенности тезисами. Но я думаю, что любой труд должен быть оплачен. Тем более такой рисковый. Не так ли?
Свечин лишь усмехнулся.
Скосился на Триандафилова. Тот пожал плечами и развел руками, дескать: «А что я?».
– Хорошо. Пусть так. Я с вами не согласен, но у меня нет аргументов. Нужно подумать. Внутреннее чутье мне говорит о том, что такой подход неправильный. И я не могу от него просто так отмахнуться.
– Тогда, как появятся аргументы, вернемся к обсуждению данного вопроса. А пока пообещайте мне, что не
– Боже упаси! Михаил Васильевич, как вы подумать об этом могли? Обещаю, конечно. В конце концов, вы начальник, и вы ставите передо мной задачи. И то, как их нужно делать. В таких же делах это вообще пустое. Потому как вы правы – царская призывная армия себя не оправдала. При всей нашей ностальгии она была посмешищем. А другой альтернативы я предложить не могу. И, признаться, не хочу.
– А вот это очень зря. Я не тиран и не диктатор. Мне главное в этом деле – укрепление нашей обороны. Так что, если придумаете что-то интересное, обязательно предлагайте. Реализуем или нет – вопрос. Но из таких идей и складывается будущее. Мы ведь не хотим, как иные генералы, готовиться к прошедшей войне?
– Очевидно, нет, – расплылся в улыбке Свечин.
Остальные присутствующие тоже отозвались эмоционально. Эту присказку Фрунзе часто говорил. Наверное, слишком часто, из-за чего она уже жужжала в головах подчиненных, заставляя думать не о прошлом и настоящем, но и о будущем…
Глава 4
1928, ноябрь, 19. Москва
– Добрый день, – поздоровался Фрунзе, встречая своего гостя. – Проходите, проходите. Рад вас видеть.
Патриарх Петр прошел в прихожую. И, раздевшись, проследовал за хозяином жилища в комнату. К столу с чаем.
– Признаться, я сильно раздумывал, принимать ваше приглашение или нет, – произнес он, присев на стул.
– Понимаю, – улыбнулся нарком. – Но я рад, что вы отозвались.
– Почему вы пожелали встретиться вот так? Почему не в рабочем кабинете?
– А почему нет?
– Это выглядит странно. Мы ведь с вами не дружим и даже не приятельствуем.
– А зря. Добрые личные отношения в нашем деле только на пользу пойдут.
– Думаете?
– Уверен. Попробуйте вот это печенье. Супруга испекла. Что? Не нравится? М-да. Тогда я тоже не буду пробовать. Шучу, – улыбнулся Фрунзе и охотно откусил печенье.
– Шуточки у вас…
– Вы знаете, что произошло в Германии?
– Могу только догадываться. Безумие какое-то. Временная оккупация части германских земель под надуманными предлогами.
– Вы полагаете, что временная? – скептично хмыкнул нарком.
– Так полагают мои знакомые, проживающие в тех землях.
– Наивные чукотские валенки… – пожав плечами, прокомментировал это заявление Михаил Васильевич. – В сложившихся условиях сближение России, ох, простите, Советского Союза и Германии стало неизбежным. И грозит в горизонте десяти-двадцати лет появлением непробиваемого, просто ультимативного военно-политического и экономического объединения. Чего ни англичане, ни французы допустить не могут, из-за чего и устроили украинский мятеж вкупе с польским вторжением. Когда же стало ясно, что их задумка провалилась, – пошли ва-банк.
– На оккупацию Германии?
– На раздел. И заняли ее земли западнее Эльбы. Насколько мне известно, там в ближайший год будут создано два государства: Ганновер и Бавария, которые станут протекторатами Великобритании и Франции соответственно.
– А почему они пошли только до Эльбы? Почему они не стали оккупировать всю Германию?
– Потому что Райхсвер перешел в полном составе на восток. Ну и вмешались мы. Западный корпус РККА переброшен к Эльбе и сейчас срочно оснащается тяжелыми вооружениями. А по закрытым дипломатическим каналам мы дали понять: еще шаг восточнее – и война. Причем сами немцы в этой войне выступят на нашей стороне. Так что в сжатые сроки мы получим обстрелянных добровольцев с опытом Мировой войны на десятки дивизий. Это в дополнение к нашим силам. А легкие вооружения мы уже сейчас делаем в довольно неплохом
– Ясно… – чуть помедлив, обдумывая слова, сказал Петр Полянский. – Бедные немцы. Если все так, как вы говорите, то их державу разорвут на три куска. Уже разорвали.
– А еще есть Швейцария и Австрия. Они тоже населены немцами.
– Да-да, безусловно. Но для чего вы мне это говорите?
– Что вы знаете о протестантах?
– Опять какой-то подвох?
– Чем протестанты отличаются от христиан и мусульман?
– От христиан? Они ведь тоже христиане.
– Вы правы, это вопрос с подвохом, – прищурился Фрунзе.
– Тогда не ходите вокруг да около.
– Так сложилось, что века с XVI наше отечество предпочитало договариваться с протестантами, оппонируя католикам. Что раз за разом заканчивалось для нас довольно плохо. Не знаете почему?
– Я весь внимание.
– По делам их узнаете их. Так ведь?
– Так.
– А кто у нас отец лжи?
– К чему вы клоните?
– В протестантской этике есть один фундаментальный момент, который отличает их и от христиан, и от мусульман, и от иудеев. А именно разрыв между делами и спасением. Добрые дела для них не являются важным компонентом спасения души. Достаточно веры. Иными словами, творить ты можешь все что угодно, главное – регулярно ходить в церковь и верить. Но, согласитесь, это крайне странно. Ведь если ты веришь в Христа и держишься его концепции Нагорной проповеди, то вряд ли будешь открыто и публично поощрять что-то, что ей принципиально противоречит. Тому же золотому правилу [15] .
15
Золотое правило – общее этическое правило, которое можно сформулировать так: не делайте другим то, что вы не желаете для себя, и поступайте с другими так, как хотели бы, чтобы с вами поступили. Характерно не только для христианства, возникло уже в Античности, присутствует в индуизме, конфуцианстве и прочих.
– Православные и католики тоже творят злые дела.
– Так и есть. Но одно дело, как ты делаешь гадость, прекрасно понимая, что это гадость и после смерти тебе придется за это все отвечать. И совсем другое – когда ты творишь подобные вещи, не считая это чем-то плохим. Масштаб, массовость и обыденность зла принципиально иная.
– В теории.
– И на практике тоже. Что мы знаем о протестантах? Они отличились в самой безумной охоте на ведьм [16] . В вырезании коренного населения целого континента [17] . В создании человеческих ферм для разведения рабов [18] . В самой горькой и отчаянной работорговле. В создании концентрационных лагерей смерти для неугодного населения [19] . И так далее. Нет никаких сомнений – представители любых конфессий творят мерзости и гадости. Но тут какой-то просто уникальный случай. Я не говорю, что все протестанты – плохие люди. Я говорю о том, что этика и мораль их религии очень сильно напоминает скрытый сатанизм. По делам. И по тому, как эти дела совпадают с их словами.
16
Протестанты убили людей, обвиненных в колдовстве, несопоставимо больше католиков или православных.
17
Здесь имеется в виду уничтожение почти всего коренного населения на территории США.
18
Человеческие фермы по разведению рабов практиковались в Новой Англии.
19
Первые концентрационные лагеря придумали англичане и применили задолго до нацистов.