Фрунзе
Шрифт:
На руку Кутепову была и нерасторопность частей 2-й Конной армии. Городовиков не проявил должной энергии и решительности, чего и опасался Фрунзе.
30 октября, когда была еще возможность изрубить кутеповцев, командарм-2 не сумел стянуть своих конников в ударную массу и потратил почти весь день возле Большой Белозерки, отражая бешеную атаку двух конных полков, которые прикрывали отход главных сил.
Случилось так, как и предвидел Фрунзе. На рассвете 31 октября густые колонны конницы и пехоты генерала Кутепова обрушились на 14-ю кавалерийскую дивизию Александра Пархоменко, на Особую кавбригаду и даже на штаб 1-й Конной у села Отрада. В рукопашный бой кинулись и Буденный и Ворошилов. И
Не получив поддержки Городовикова, Уборевича и Лазаревича, 4-я Конная двое суток дралась в ужасных условиях. Об этом Буденный и Ворошилов доносили Фрунзе 2 ноября: «Первая Конная выполняет вашу директиву в тяжелых условиях отсутствия в армии автоброневиков и авиации. Несмотря на все усилия, просьбы, техника не была доставлена до сих пор, и борьба проходит в неравных схватках. Теперь у противника огромное количество автоброневиков и аэропланов. Топографические условия и погода благоприятствуют для пользования авточастями. Беспрерывное курсирование автоброневиков противника лишает кавдивизии возможности выполнять боезадачи; бомбометание с аэропланов группами, летающими над конными массами, ничем не парализуется с нашей стороны. За всю операцию вашим расположением не появился ни один наш аэроплан…»
Городовиков прискакал 2 ноября во главе 6-й кавалерийской дивизии. И ворвался с ходу на Чонгарский полуостров. Вслед за ним ринулись к Чонгарскому мосту конники Буденного. Но беляки успели поджечь мост. И по этому пылающему коридору едва спаслись кавалеристы Городовикова, встреченные страшным огнем чонгарских укреплений.
Кончился день 2 ноября. То, что спас Кутепов дерзким маневром, все откатилось в Крым. Михаил Васильевич отдал должное белому командованию:
— Поражаюсь величайшей энергии сопротивления, оказанного противником. Он дрался так яростно и так упорно, как не могла бы драться никакая другая армия. Только этим и можно объяснить, почему он вырвался из наших тисков. Но дни его сочтены!..
Еще 30 октября Фрунзе телеграфировал Владимиру Ильичу, что до разгрома основных сил в Таврии он не может форсировать перешейки «с большой вероятностью на успех». Одновременно он просил верить, что все «могущее обеспечить скорый и верный успех фронтом будет сделано. Надеюсь в ближайшие дни порадовать вас и Республику известием о нашей решительной победе».
Теперь он мог сообщить, что генерал Кутепов заплатил за свое бегство в Крым большой ценой: 20 тысяч пленных, свыше 100 орудий, до 100 паровозов и 2000 вагонов, почти все обозы и огромные запасы снабжения с десятками тысяч снарядов и миллионами патронов. Особенно воспрянули духом красные артиллеристы: по расчетам командующего, у них на каждое орудие приходилось по сотне снарядов. Теперь эта норма увеличивалась почти вдвое. А пушечный огонь был незаменим при штурме укреплений.
Завершилась первая операция главного удара по Врангелю. Фрунзе начал немедленно готовить вторую, последнюю.
— Быстрее, быстрее!.. — торопил он своих командармов. — Не дадим барону опомниться, оглядеться, привести в порядок надломленные бегством войска. Не теряя ни одного лишнего дня — на штурм перешейков!
Были веские основания решать всю кампанию в считанные дни. Определяли позицию командующего два диаметрально противоположных потока информации, бьющие в одну точку.
Врангель сам объехал всю линию обороны и написал в приказе: «Я осмотрел укрепление Перекопа и нашел, что для защиты Крыма сделано все, что только в
Намереваясь отсиживаться в Крыму до весны, Врангель задумал широкую реорганизацию своих частей. И не торопился вывести из портов Черного моря в Каркинитский залив дредноут «Генерал Алексеев», крейсеры «Генерал Корнилов», «Алмаз» и «Георгий», которые могли бы громить на первых же порах наступающие части Южного фронта с запада.
С другой стороны, обнадеживали Фрунзе донесения о моральном надломе солдат Врангеля. Их все чаще преследовала контрразведка барона, находя у них в сумках «Манифест» Демьяна Бедного, газеты Южного фронта: «Красный стрелок», «Дело победы», «На Крым». Издания московские: «Бедноту», «Правду» и «Известия». И прокламации Гусева и политотдельцев: «К солдатам армии Врангеля», «Кто наш враг?»
Важную информацию из Крыма принес молодой коренастый моряк Иван Папанин. Он на фелюге контрабандистов с превеликими трудностями совершил через Турцию переход к Фрунзе и рассказал, с каким радушием ждут Красную Армию крымские партизаны. У Врангеля, с подкреплениями кубанскими и грузинскими, набралось до 30 тысяч войска. Из них более 8000 брошены на подавление партизан, которые создали повстанческую армию в тылу барона. Эта армия взрывает мосты, пускает под откос эшелоны с продовольствием и снаряжением.
— Недавно я сам участвовал во взрыве Бешуйских копей. Подорвали крепко: лишили барона угля для железных дорог.
— А как же устраивались со взрывчаткой, с оружием? — спросил Фрунзе.
— В основном на подножном корму: из подорванных эшелонов, из трофеев после очередного налета на гарнизон. Переходили к нам целые роты беляков. Да и морем ездили.
— Куда же?
— К вам, на советский берег. Рыбаки помогали добираться до ваших частей, братки делились с нами чем могли. Теперь через Каркинитский залив путь отрезан: французы и англичане несут на кораблях неусыпную вахту…
— Ну, а какие разговоры в народе?
— Народ помалкивает, товарищ командующий: за всякое лишнее слово — петля! Но настроение сильно переломилось, когда поползли слухи, что Врангель потерял больше половины личного состава под ударом Красной Армии в Северной Таврии. Запестрели в печати бодрые интервью генералов. К примеру, Слащев сказал так: «Население полуострова может быть вполне спокойно. Армия наша настолько велика, что одной пятой ее состава хватило бы для защиты Крыма. Укрепления Сиваша и Перекопа настолько прочны, что у красного командования не хватит ни живой силы, ни технических средств для их преодоления. Войска всей красной Совдепии не страшны Крыму». Слащев — большой краснобай. А между прочим, к черноморским портам уже сбегаются людишки, которые побогаче. Метят захватить место на корабле в случае эвакуации. В Ялте и по всему Южному берегу на каждом заборе объявления о спешной продаже дачи… Так что ждут вас все: одни — с добром, другие — со страхом!..
«Великое передвижение» армий Южного фронта закончилось к 3 ноября. В тот день остатки войск генерала Кутепова разорвали кольцо и по Чонгарскому перешейку ушли в Крым. В тот же день Фрунзе выехал из Харькова, чтобы не возвращаться туда до полной победы.
Все, что отложилось в его сердце на опыте трех кампаний — в Заволжье, в Туркестане и в Северной Таврии; все, что было найдено в сотнях книг о военном искусстве, бросил он на разгром Врангеля.
Теперь он не опасался случайностей, потому что собрал войска в страшный для врага кулак, втиснул стотысячную армию со всеми службами на небольшое пространство севернее перешейков и расположил ее тремя эшелонами.