Фрустрация, психологическая самозащита и характер. Том 2. Защитные механизмы, самосознание и характер
Шрифт:
Но и это еще не все! Его рационализация в пользу автора не совсем удовлетворила последнего. Ведь он, не написав дружеского посвящения, сам оказался в трудной ситуации, поскольку не пошел навстречу определенным ожиданиям присутствующих. Поэтому он сочинил свою собственную рационализацию. Он сказал, что ему не удается написать хорошие посвящения на своих книгах, поэтому и воздерживается от этого.
Мы полагаем, что подобные двуфункциональные рационализации имеют разновидности в зависимости от того, на каком виде идентификации они строятся. 1) При положительной идентификации осуществляются рационализации для любимого, уважаемого, высоко оцениваемого человека, который оказался в трудной ситуации и нуждается в психологической поддержке. Например, родитель может оправдывать своего сына. 2) При отрицательной идентификации с другим человеком рационализатор оправдывает своего врага или даже мучителя, палача. Типичный случай – рационализация Иисуса Христа в пользу своих мучителей. Когда римские солдаты и еврейская чернь истязали его, он, мысленно обращаясь к Богу,
§ 8. Прямая и косвенная рационализация
Эти виды рационализации отличаются тем, что фрустрированный человек, осуществляя защитную аргументацию, говорит о фрустраторе и о себе, оправдывает себя, переоценивает силу фрустратора. Это поистине рациональная рационализация, в процессе которой человек, в общем, остается в кругу реальных вещей и отношений.
Непрямая (косвенная) рационализация представляет собой следующий процесс: Фрустрированный человек использует механизм рационализации, но объектами его мысли становятся такие предметы и вопросы, которые прямого отношения к его фрустраторам не имеют. Мы полагаем, что в результате подсознательных психических процессов эти предметы и задачи получают символическое значение. С ними индивиду легче оперировать, они нейтральны и не затрагивают непосредственно конфликты и фрустрации личности. Прямая рационализация в таком случае была бы мучительной, порождая новые фрустрации. Поэтому подсознательно вытесняется истинное содержание фрустраций и конфликтов, и их место в сфере сознания занимают нейтральные содержания психики.
Следовательно, при переходе от прямой (или «рациональной») защитной аргументации к непрямой (или косвенной, «иррациональной») рационализации большую роль играют механизмы подавления и вытеснения. Поэтому так называемые «навязчивые мудрствования», наблюдаемые у невротиков, вовсе не бессмысленны. Это комплексный защитный механизм, состоящий из двух главных компонентов: рационализации и вытеснения. Но в результате тесного переплетения этих двух (в нормальной психической жизни трудносовместимых) механизмов рационализация становится иррациональной и не освобождает человека от фрустрации.
Здесь любопытно то, что умственные операции как бы навязываются индивиду, продолжают осуществляться против его воли. При переходе от прямой рационализации к непрямой содержание мыслей меняется, но их однажды заведенный механизм продолжает работать как бы по инерции. Можно предположить, что в таких случаях два параллельных процесса рационализации протекают на двух уровнях психики: на подсознательном уровне вследствие работы механизмов подавления и вытеснения имеет место прямая или первичная рационализация, а в сфере сознания – непрямая ее форма. Причем последняя является таким выражением первичной рационализации, которая приемлема для сознания, изолирована от связанных с фрустрациями эмоций и до некоторой степени символизирована. Как мы видим, в деле создания вторичных или непрямых рационализаций играет роль еще один знакомый нам защитно-адаптивный механизм – изоляция.
Поэтому для понимания смысла вторичной или непрямой рационализации мы должны выполнить значительную работу по истолкованию ее содержаний. Здесь могут оказать помощь метод ассоциативного эксперимента и знание истинных фрустраций личности.
Используя эти общие идеи, можно попытаться подвергнуть психологическому анализу «навязчивые мудрствования» на всех уровнях психического здоровья, поскольку такие явления наблюдаются и у практически здоровых людей, когда они оказываются в фрустрирующих ситуациях. Трудность заключается в том, что содержание этих мудрствований чрезвычайно разнообразно у разных людей, хотя их «навязчивость» свидетельствует о том, что они не только «навязываются», но и повторяются.
§ 9. Постгипнотические рационализации
Постгипнотические рационализации – это та особая разновидность рационализации, которая была обнаружена при исследовании явления «постгипнотического внушения». Проведено немало экспериментов с постгипнотическим внушением [78] . Один из его экспериментов был организован следующим образом: субъекту под гипнозом внушалось, что после пробуждения он должен смотреть на карман гипнотизера. Как только гипнотизер вынет из своего кармана платок, испытуемый должен открыть окно. Была также внушена полная амнезия всего того, что с ним происходило в гипнозе, в том числе формулы внушения. После выведения из загипнотизированного состояния испытуемый почувствовал себя в легком дремотном состоянии, однако охотно общался с присутствующими и участвовал в нормальном разговоре. Однако он все время украдкой подсматривал за карманом гипнотизера, и когда тот как бы случайно вынул платок, субъект почувствовал в себе импульс открыть окно. Он сделал шаг в этом направлении, затем в нерешительности остановился. Э. Хильгард объясняет это тем, что субъект бессознательно мобилизовал свое желание быть разумным человеком и, в поисках объяснения своего неразумного импульса открыть окно, нашел следующий аргумент: «Здесь, кажется, немного душно, не так ли?». Изобретая подобное оправдание,
78
См., например: Бассин Ф. В. Проблема бессознательного. М., 1968; Буль П. И. Гипноз в клинике внутренних болезней. Л., 1968; Черток Л. Гипноз (проблемы теории и практики; техника). М., 1972; Черток Л. Непознанное в психике человека. М., «Прогресс», 1982; Интересные данные по этой проблеме можно найти в сборнике «Бессознательное. Природа, функции, методы исследования. Т. 1–3, Тбилиси, «Мецниереба», 1978–1979). В интересующем нас аспекте поучительны гипнотические эксперименты Э. Хильгарда. (См.: Hilgard E. R. a.o., Introduction to Psychology, p. 144.
Каким образом испытуемому удалось найти аргумент, оправдывающий его иррациональное, непонятное для самого себя поведение, тот внутренний импульс, который толкал его к определенным действиям? Здесь мы видим один любопытный путь изобретения аргументов, нужных для осуществления рационализации: ложный аргумент создается на основе искаженного восприятия ситуации и вербализации этого восприятия в виде мысли: «В комнате душно». Мы полагаем, однако, что у самого испытуемого остается некоторое ощущение, догадка о неистинности этого суждения, о чем свидетельствует вопросительная форма суждения («…не так ли?») и потребность в социальной поддержке. Последнее обстоятельство свидетельствует о том, что рационализации только тогда приводят к успеху, т. е. к нормальной защитной адаптированности, когда получают поддержку присутствующих или вообще социальную поддержку. Рационализируя, человек невольно обманывает не только себя, но и других. В качестве подлежащей исследованию новой проблемы можно сформулировать следующую группу взаимосвязанных вопросов: что произойдет, если рационализирующий не получит искомой поддержки?. Совершит ли он то действие, импульс к которому в него возник? Будет ли он фрустрирован, и если да, то к каким новым адаптивным процессам эта фрустрация приведет? Что случится с внутренним конфликтом (диссонансом) между двумя «когнициями» («Я разумный человек» и «Я хочу открыть окно») после отказа в социальной поддержке рационализирующему аргументу «Здесь, кажется, немного душно, не так ли?». Очевидно, что получение адекватных ответов на эти вопросы способствовало бы более глубокому пониманию адаптивных психических процессов и тех изменений в структуре личности и ее самосознания, которые возникают в результате защитной аргументации.
Не следует думать, будто вышеописанный гипнотический эксперимент носит искусственный характер и не имеет ничего общего с той психологической реальностью, которая имеет место, когда человек действует и мыслит в бодрствующем состоянии, на уровне сознания. Вследствие ограниченности возможностей интроспекции, «узости» сферы сознания и наличия у каждой личности постоянных защитных тенденций значительная часть динамики психической активности остается под порогом сознания. Осознаются главным образом не механизмы мышления, воображения и других психических процессов, а их результаты (например, готовое суждение или ассоциация представлений). Поэтому глубокое изучение процесса аргументации возможно без знания подсознательных механизмов мотивации, мышления, символизации, вербализации и других психических процессов.
Необходимо обсудить еще одно обстоятельство, отмеченное, например, Т. Шибутани. Он справедливо предостерегает против злоупотребления термином «рационализация». «Люди постоянно рассказывают о своих поступках, – пишет он, – Если объяснение звучит правдоподобно, мы принимаем его как «причину» поведения, а если нет – отвергаем как «рационализацию». Это показывает, что применение термина «рационализация» зависит от системы взглядов человека, высказывающего суждение» [79] . Это замечание нуждается в более серьезном рассмотрении.
79
Шибутани Т. Социальная психология. М.: «Прогресс», 1969, с. 74.
Нам представляется, что делая это замечание Шибутани спутал две вещи: 1) является ли данный процесс защитной, самооправдывающей аргументации действительно рационализацией, или нет? 2) от чего зависит правильное восприятие рационализации другим лицом, воспринимающим эту аргументацию и высказывающим о ней суждение? – Мы полагаем, что аргументация объективно может быть рационализацией, но восприниматься слушающим в качестве совокупности истинных суждений, правильно отражающих психологическую ситуацию. Возможно также диаметрально противоположное положение вещей. Поэтому необходимо провести четкое различие между самим процессом как он есть, и тем, как этот процесс воспринимается самой рационализирующей личностью и социальными наблюдателями. Последние, конечно, при оценке этого процесса исходят из собственных «систем отчета», включающих их осознанные и неосознанные мотивы, системы ценностей, установки и т. п. Важное значение имеет также способность человека к сопереживанию с фрустрированным лицом, который осуществляет психическую защиту. Здесь, как видно из этого краткого обсуждения, налицо целый ряд нерешенных вопросов. Поэтому было бы целесообразно исследовать проблемы восприятия и оценки процесса защитной аргументации другими людьми, а также самой рационализирующей личностью. Обсуждение этой проблемы будет плодотворным только в контексте идей социальной психологии общения людей.