Фуа-гра из топора
Шрифт:
– Ни одному слову Ванды верить нельзя, – остановила я Троянова. – Комиссарова наплела нам массу небылиц. Рассказала историю о доброй учительнице Ксении Львовне, которая помогла нищей провинциалке, взяв ее к себе в квартиру няней для маленькой дочки. Спела о любви, вспыхнувшей у Резникова и Кауф, когда гениальная композиторша подарила его сестре, певице Алине песню… Но все это горы лжи.
– Зачем вообще Ванда явилась к нам со своей охотничьей историей? Чего она добивалась? – спросил Денис.
– Хороший вопрос, – одобрила Елизавета. –
– А на следующий день раскаялась и прыгнула в Волчью яму? – хмыкнула я. – Теперь послушайте, что разузнала я.
И я подробно передала, как безуспешно попыталась поговорить с Олимпиадой Сергеевной, детально изложила свой разговор с консьержкой Тамарой Николаевной. А историю с веревкой оставила, так сказать, на десерт.
Роберт по мере поступления информации хмурился, а потом стал стучать пальцами по клавиатуре одного из ноутбуков.
– Вау! Ванда жива! – опешил Денис. – Вот почему она повязала косынку – собираясь броситься в омут, прятала новую прическу. Не хотела, чтобы мы, просматривая запись, удивились: «А какого черта самоубийца накануне рокового шага сгоняла в парикмахерскую и навела красоту?»
– Это в твоей практике первый суицид? – спросила оперативника Лиза.
– Нет, конечно, – слишком резво возразил Жданов. – Когда я служил в полиции, меня часто вызывали к тем, кто с последнего этажа вниз прыгнул.
Роберт оторвался от экрана, кинул на меня быстрый взгляд и снова уткнулся в монитор.
– Женщины редко решаются стать «парашютистом», – заявила Кочергина. – По статистике, они чаще всего пьют большие дозы снотворного. Они боятся боли, а главное – хотят даже после кончины хорошо выглядеть.
– Жаль, не знают, как выглядит труп того, кто наелся снотворного, – раздалось вдруг с порога.
Мы все обернулись У двери стоял мужчина лет пятидесяти в джинсах и бежевом свитере.
– Простите за вмешательство в разговор… Я ваш эксперт, моя фамилия Борцов, – представился он.
– Здравствуйте, Глеб Валерьянович, – вдруг сказал Троянов.
– Привет, Роб, – расплылся в улыбке вновь прибывший.
Я, успев разозлиться на Лору, которая впустила в офис нового работника и не предупредила меня, постаралась быть приветливой.
– Добрый день! Очень рады вас видеть. Давайте познакомимся.
Глеб Валерьянович поднял руки.
– Нет, нет, не прерывайте совещания, церемонии лучше оставить на потом. Извините, что влез со своим замечанием. Пойду, с вашего позволения, осмотрюсь в лаборатории, изучу, так сказать, пейзаж. Вы не против, Татьяна?
– Разумеется, нет, – кивнула я. – Надеюсь, вам все понравится.
– Мне уже тут все нравится, – отрапортовал
– Вы знаете, кто это? – почему-то шепотом осведомился Троянов.
– Ты спал? – хихикнула Лиза. – Человек же представился, это наш эксперт по фамилии Борцов.
Роберт повернулся ко мне.
– Лиза и Денис в системе новенькие, но ты-то старый боевой конь, неужели не слышала про Глеба Валерьяновича?
– Нет, – призналась я, растерявшись и даже не среагировала на слово «конь».
Компьютерщик закатил глаза.
– Он – гений! Легенда управления, лучший из лучших! Долго работал с Олегом Назаровым, а я какое-то время состоял при Олеге, тогда и познакомился с Борцовым. Ума не приложу, как его уговорили перейти сюда. Борцова с Назаровым связывает многолетняя дружба. Нам круто повезло, вы даже не понимаете, какое счастье привалило. От Глеба Валерьяновича ничего не скроется… он… он… Он Пушкин экспертизы! Ну, в общем, у меня нет слов. Ладно, давайте продолжим. О чем мы говорили?
– О женщинах, которые решаются на суицид, – напомнила Лиза. – Так вот, они часто, перед тем как наложить на себя руки, скажем, выпить отраву, делают макияж и причесываются. Дэн неправ, меня бы новая стрижка Ванды перед смертью не поразила.
– Вернемся к Кауф и остальным, – остановила я Елизавету. – Роберт, ты можешь рассказать, что происходило в Назарином переулке после того, как Генрих развелся с Ксенией?
– Сначала, судя по документам, у пары Кауф родилась дочь Беатриса, – повторил Троянов. – Потом семейная жизнь супругов дала трещину, они разбежались. Спустя пару месяцев после этого Ванда убила Марфу. Комиссаровой дали минимальный срок, у нее был прекрасный адвокат. А затем зэчку за примерное поведение условно-досрочно освободили.
– И она вернулась в свою комнату, под бок к Олимпиаде, матери убитой ею девушки? – поежилась Лиза.
– Нет, – покачал головой Роберт, – Ванда прописалась у Кауф, которой отчим к тому времени купил просторную квартиру, и некоторое время они жили втроем, Комиссарова в самом деле была няней маленькой Триси, дочки своей благодетельницы. Затем умерла Елена Михайловна, мать Владимира и Алины. Вскоре Владимир Резников и Ксения стали мужем и женой и с той поры жили вместе. Я вот подметил одну деталь, хотя, может, она и не существенная…
– Не тяни кота за бантик, – хихикнул Денис.
Троянов продолжил:
– Сергей Николаевич Благоев скончался в начале нулевых, до самой смерти он работал в институте. После ухода Альберта Яковлевича с поста ректора он возглавил учебное заведение и руководил им не один год. Теперь о падчерице ученого. Ксения, едва окончив школу, вышла замуж за Кауфа, потом с ним развелась и работала в музыкальной школе завхозом.
– Кем? – поразилась я. – Ты ничего не перепутал? Маловероятно, что подопечная профессора Благоева, фактически приемная дочь, занимала столь непрестижную должность.