Fun But True
Шрифт:
"Все это было очень весело, - продолжает Рон.
– Они репетировали по средам и субботам в доме Валозов, на восточной окраине Довни. Рон и Рич были настоящими электрическими гениями. Они по навешали в гараже разных гирлянд, лампочек и даже стробоскоп, которыми заведовали мы с Дэйвом Марсом, сидя за свето-пультом. Это было настоящее рок-шоу в тинейджерском гараже!"
Группа OBSESSION просуществовала около полутора лет. От компании отделились братья Валоз, и Джеймс Хэтфилд с Джимом Арнольдом и его братом Крисом сколотили новую группу SYRINX. Но жизнь этой команды была тоже недолгая, и сыграли они вместе лишь пару песен RUSH. События эти относятся к 80-му году, когда вся компания училась в одиннадцатом классе. Именно в этот самый период умерла мать Хэтфилда, о чем еще будет упомянуто в этой истории. "Джеймс не появлялся дней десять, - вспоминает Макгоуни, - после чего буквально нас ошеломил: пришел и сказал, что его мать умерла и они с братом переезжают в Бри. Это местечко было в двадцати минутах от Довни, и по выходным Джеймс приезжал к нам на репетиции. Правда, SYRINX к тому времени уже не было, и мы с Джеймсом и Дэйвом Марсом (он играл на барабанах) сидели у меня дома и что-нибудь играли. Помню, звучало все это просто кошмарно".
Потом Хэтфилд познакомился с парнем из Olinda High School, тоже находящейся в Бри, по
– Они не давали никаких концертов, а просто сидели и играли вдвоем. У них не было басиста, и Джеймс предложил это место мне. Я сказал ему: "Эй, я же не умею играть на басу, у меня даже нет бас-гитары!" А Джеймс ответил: "Да, фигня, я научу тебя". Таким образом, мы взяли напрокат в музыкальном магазине в Довни бас и Джеймс показал мне как на нем играть. Мы начали репетировать в моей комнате, пока родители не предложили пожить мне в одном из трех домов, которые они сдавали в аренду, - он несколько месяцев был совершенно пустой. Мы с Джеймсом переехали в этот дом сразу после окончания школы, и устроили в гараже репетиционную студию. Мы обили ее изоляционным материалом, а Джеймс покрасил потолок (в серебряный), стены (в белый), стропила (в черный) и положил на пол красную ковровую дорожку". "Все было просто в кайф!
– вспоминает Джеймс.
– Единственное, что мне нужно было делать, так это покупать себе продукты. Я был счастлив как никогда!"
Возвращаясь к PHANTOM LORD нужно сказать, что союз Хэтфилда и Танера оказался не столь долговечным, как этого хотелось бы. По словам музыкантов Хью был действительно неплохим гитаристом, но решил все же заняться музыкальным менеджментом, в результате чего Макгоуни и Хэтфилд опять остались вдвоем. Через несколько дней после ухода Хью Танера Джеймс привел барабанщика по имени Джим Муллиган, с которым когда-то ходил в школу, а потом нашелся и гитарист, его звали Трои. Джеймс Хэтфилд по-прежнему хотел быть только вокалистом. В результате всех этих кадровых перестановок появилась очередная группа LEATHER CHARM. Однако в музыкальном плане это было совсем непохоже на то, что Хэтфилд & Со делали раньше. "Это был самый настоящий глэм-рок, в духе SWEET, MOTLEY CRUE или британской группы GIRL (там, в свое время играли Фил Левис и Фил Колин), - рассказывает Макгоуни.
– Правда, в основном мы играли все те же кавер-версии. Мы играли "Pictured Life" SCORPIONS, "Wrathchild" и "Remember Tomorrow" IRON MAIDEN и "Slick Black Cadillac" QUIET RIOT. Это было в июне 81-го. Чуть позже мы написали целых три собственных песни - "Hit The Lights", "Handsome Ransom" и "Let's Go Rock'n'Roll". Первая, как известно, впоследствии вошла на дебютный альбом METALLICA, а из двух других потом получилась "No Remorse". А что касается непосредственно LEATHER CHARM, то эта группа тоже просуществовала не особенно долго. Мы не давали никаких концертов, а Муллиган вообще хотел играть более прогрессивную музыку, что-нибудь вроде RUSH. Джим, кстати, был очень классным барабанщиком, и я думаю, что в то время он считал нас слишком тяжелыми или слишком глэмовыми для себя".
Тем не менее, в творческом плане группа LEATHER CHARM стала неким прообразом будущей METALLICA. Но без Ларса Ульриха METALLICA появиться было все же не суждено. Таким образом, мы подошли к историческому моменту, к первой встрече Джеймса Хэтфилда и Ларса Ульриха. Исторической ее, правда, можно было назвать лишь несколько лет спустя, поскольку тогда, в 1981 году, юный датский барабанщик произвел на всю компанию самые пренеприятнейшие впечатления. Когда LEATHER CHARM прекратила свое существование, Джеймс накатал объявление в одну южно-калифорнийскую газету 'The Recycler' - ищу, мол, музыкантов для группы. И вот, причуды судьбы! Подобных объявлений тогда было столь мало, что в разделе "Хэви-металл" того антикварного номера 'The Recycler' было всего два имени: Джеймс Хэтфилд и Ларс Ульрих! То есть, не позвонить друг другу было просто невозможно! Интересен, кстати, и тот факт, что незадолго до этого, оба уже имели честь встречаться и даже вместе играть!
"Его нашел Хью, когда мы остались с ним вдвоем, - вспоминает Хэтфилд.
– Хью притащил его к нам на репетицию, и мы немного поджемовали. Не помню, честно говоря, точно как все это происходило, но он нам не понравился. Конечно, ему сказали, что еще позвоним, но, естественно этого не сделали".
"Да, их точно познакомил Хью, - продолжает Рон Макгоуни.
– Я хорошо помню, как все это было. Хью привел Ларса к нам домой. Насколько я помню, Трои к тому моменту уже ушел из группы и Джеймсу снова пришлось взяться за гитару. Когда они (Ларс и Джеймс) устроили свой первый джем, я подумал, что Ларс - самый худший барабанщик, которого я когда-либо встречал в своей жизни! Он не мог держать ритм и по сравнению с Муллиганом вообще не умел играть! Это был какой-то кошмар, и я сказал Джеймсу: "Слушай, этот парень - полнейший кретин!" Но от судьбы не уйдешь, и раз так уж было предначертано, никуда теперь не деться. И Ларс Ульрих, подобно литературному Отцу Федору, вновь появился на пути Джеймса Хэтфилда, хотя, возможно, и наоборот. Впрочем, от перемены мест слагаемых, как известно, сумма-то не меняется.
Итак, вторично встретившись и вкратце переговорив о своих проблемах и целях, Ларс потащил своего нового приятеля к себе домой, где до самого вечера крутил Джеймсу свои пластинки, бесперебойно сопровождая музыку различными нужными и ненужными комментариями, а также рассказами о европейских концертах и тусовках с DIAMOND HEAD и MOTORHEAD. Хэтфилд сразу полюбил все эти британские команды, но подобного потрясения от информационной перегрузки он не испытывал еще ни разу в жизни, тем более что о NWOBHM он слышал вообще впервые: "Я слушал тогда BLACK SABBATH, JUDAS PRIEST - группы тоже английские, но я даже и понятия не имел о каком-то андеграунде!" Но в отличие от ульриховской фонотеки, первые впечатления о нем самом у Джеймса, как уже говорилось, остались далеко не самые лучшие: "Как же от него воняло!
– вспоминает он, - даже когда он выходил куда-то из комнаты, эта вонь все равно оставалась! Я даже сказал что-то типа: "Эй, чувак, ты что, не врубаешся в мыло, что ли? У нас в Америке с этим все вроде в порядке". А так, я просто обалдел - каким он был богатым! Когда мы пришли, и я увидел его крутую аппаратуру, я первый спросил, можно ли у него немного посидеть? Я ставил на проигрыватель все подряд, а Ларс, не переставая, рассказывал мне про все это".
Сам же Ларс в свою очередь "повелся" на определенный опыт Джеймса в коллективной работе и на кучу конкретных предложений насчет репетиций, аренды помещения для репетиционной базы и прочих необходимых для группы вещах. "Конечно, я очень хотел всего этого, -
Получалось все, правда, далеко не с первого раза. Когда дело дошло до первых совместных репетиций, Хэтфилд назвал Ларса не умеющим играть датским коротышкой и, хлопнув дверью, ушел. "Согласен, - признается Ларс, - тогда я не был самым крутым барабанщиком. Чего только стоила моя установка "Woolworths", купленная за семь баксов! Там была пара барабанов и одна тарелка, падающая всегда, как я только ударял по ней". Но в те дни от этой самокритики было не легче, тем более что в лице Джеймса Хэтфилда Ларс нашел не только весьма способного музыканта, но и просто хорошего друга. "В нем было что-то притягательное, - вспоминает он, - что-то такое, что я чувствовал: этот парень способен на многое и вместе мы сможем сделать что-то действительно свежее и оригинальное". Примерно такого же мнения об Ульрихе был и сам Джеймс: "До знакомства с Ларсом я переиграл уже со многими людьми, но только с ним у меня появлялась какая-то невидимая, прямо-таки телепатическая связь, полное взаимопонимание даже без слов..." И спасти ситуацию довелось человеку на первый взгляд постороннему - одному знакомому Ульриха, работающему в редакции музыкального издания 'New Heavy Metal Review'. Имя его сегодня известно довольно широко в музыкальном бизнесе (как, впрочем, и большинство упоминающихся здесь имен), в 1981 же году он был без всяких регалий, просто Брайан Слэгел. Хотя, по утверждению некоторых очевидцев, именно после сотрудничества Брайана с журналистом Сильви Симмонсом имя начинающей лос-анджелесской группы MOTLEY CRUE впервые появилось в относительно крупном издании - газете 'Sounds'. "Лос-Анджелес начала 80-х, - вспоминает Слэгел.
– был напрочь оторван от всего, что происходило в мире хэви-металла по всему миру и особенно от этой удивительной британской сцены - NWOBHM. Здесь, в Америке, я знал лишь одного человека, знающего и любящего эти группы, как я. Это был один из моих друзей по имени Джон Корнарес. Мы вместе ходили на все сейшена, проходящие в Лос-Анджелесе и пригороде, и слушали с трудом доставаемые диски. И вот однажды на концерте Майкла Шенкера в 'Country Club' где-то в конце 80-го - начале 81-го мы увидели какого-то типа в майке SAXON! Джон заговорил с ним об английском металле, и мы тут же познакомились, а потом крепко сдружились. Звали его Ларс Ульрих. Это был совершенно сумасшедший парень! Когда мы, например, ехали в пластиночные магазин, мы с Джоном только открывали двери в машине, а Ларс уже был в хэви-отделе!"
Вскоре и на лос-анджелесской сцене начали активно появляться новые команды. Это были, конечно, не группы NWOBHM, которые размножались, как китайцы по весне, но, по крайней мере, их было вполне достаточно, чтобы собрать лучших из них на пластинке-сборнике. Идея эта пришла как раз в голову Брайану Слэгелу, для осуществления которой он даже замахнулся на собственную фирму! Так что интересно: взял и сделал! Как говорится, все просто и легко в этом мире. Назвал он свое детище под стать музыке, ради которой всю кашу и заварил: Metal Blade - узнаете? И не теряя времени Слэгел начал обзванивать все знакомые местные группы для этого самого сборника, название которого было задумано не менее зловещее - 'Metal Massacre'. Предложение записать по одной песенке уже получили и, соответственно, приняли BITCH, STEELER и RATT, когда Брайану позвонил Ларс Ульрих и спросил: "Эй, а если я соберу группу и тоже сделаю крутую песню, ты включишь ее в свой сборник?" Брайан: "Я ответил - 'Без вопросов!' - и тем самым положил начало METALLICA!". Может быть, конечно, Слэгел и преувеличивает свой вклад в создание этой суперзвезды мирового уровня, но METALLICA действительно впервые заявила о своем существовании именно с появлением 'Metal Massacre'. После процитированного телефонного разговора с шефом новоявленной фирмы Ульрих срочно разыскал Джеймса Хэтфилда и объяснил, что есть, мол, шанс круто засветиться на пластинке, требуется только одна "мелочь" - наличие группы. Немного подумав, Хэтфилд согласился. В конце концов, он ничего не терял. Напротив, известность в определенных кругах пошла бы ему исключительно на пользу. Таким образом, некое отдаленное подобие команды было собрано, оставалось лишь написать саму песню. На это ушло времени еще меньше: "Hit The Lights" (название, кстати, явный закос под DIAMOND HEAD-овскую "Shot Out The Lights") была состряпана практически мгновенно. "Я взял кусок из одной своей песни времен LEATHER CHARM, - рассказывает Джеймс, - а Ларс добавил что-то из своего. Затем я по быстрому написал текст, и вещь была готова". Ее-то и требовалось записать, но поскольку группа была явно не доукомплектована, а "цигель, цигель ай лю - лю", оперативно решили, что "ай лю - лю" - потом. Вдвоем на самом примитивном четырехдорожечном ТЕАС записали барабаны, бас, гитару и вокал, а для записи соло через все ту же 'Recycler' (объявление гласило: "Требуется хэви-металл-гитарист для музыки более тяжелой, чем вся лос-анджелесская сцена вместе взятая") нашли уже упоминавшегося в этой истории Ллойда Гранта, или как его прозвали, "Черного Шенкера" ("черный" - это потому что негр, а "Шенкер" - из-за его гитары такой же формы, как у знаменитого немецкого гитареро). Кроме требуемой "Hit The Lightss", так сказать, для кучи записали еще два кавера: "Killing Time" - SWEET SAVAGE и "Let It Loose" - SAVAGE. Брайан Слэгел: "Я помню, как перед этим мне позвонил Ларс и спросил: "Слушай, Брайан, а если мы запишемся на четырехдорожечном магнитофоне, это сойдет?" Тогда они были обычными ребятами, играющими в гараже, и не имели ни денег, ни возможности для настоящей записи. Я тоже, честно говоря, был далеко не миллионером и поэтому дал добро, попросив только добиться самого лучшего, на что они только способны".
И "папу" не подвели. Конечно, запись была очень далека от совершенства, к тому же Хэтфилд пел с простуженным горлом, но Слэгелу очень понравилось и он даже заявил, что "Hit The Lights" - самое лучшее, что у него есть. Что уж говорить о самих музыкантах! Джеймс Хэтфилд даже пересмотрел свои взгляды относительно совместной игры с Ларсом и решил все же остаться, почувствовал-таки, что есть все же у них какая-то неведомая глубинная связь. Тем более у последнего появилась новая ударная установка, с которой ему почти не приходилось мучиться, как с прежней. "Да-а-а, - вспоминает Джеймс, - когда он играл на старых барабанах, где-то в середине каждой песни все время падали в разные стороны тарелочные стойки, а сами барабаны были все разного цвета. Теперь же я мог сказать ему: 'Эй, жопа, сейчас мы действительно счастливы!" И не прогадал ведь!