G.O.G.R.

Евтушенко Анна

– Сама ты – клуша! – огрызнулся Филлипс, закончив подбор экипировки. – Почему бы тебе самой туда не сходить?

– Я – мозг нашей группы, а ты – руки и ноги! – отпарировала Эммочка, критически осмотрев Филлипса. – Напялился, как в открытый космос!

Филлипс глянул на себя в зеркало. Вроде бы всё – о’кей, только рюкзак с водой и бутербродами, пожалуй, тяжеловат.… Но ничего, по мере расхода провизии, он станет легче.

– Много ты понимаешь, башкаголовая креветка! – буркнул Филлипс. – Я лучше тебя знаю, как подбирать экипировку. А ты – сиди и молчи, пока не вышиб тебя из этой конуры на улицу.

– Это мой дом! – напомнила Эммочка и ушла в другую комнату – спать.

Филлипс вышел из дому, только тогда, когда в неподвижном и тёплом воздухе сгустились плотные сумерки. Идя через степь, он подсвечивал себе фонариком. Но как только показались Лягуши, фонарик пришлось выключить.

В

особняк Гопникова Филлипс вошёл через парадный вход, посчитав глупостью своё недавнее влезание через окно. Новый фонарик, бесспорно, светил намного ярче старого. Филлипс смог лучше рассмотреть прихожую. На влажной стенке сохранились крючки для одежды. На низком комоде стоял трёхрожковый бронзовый подсвечник с одной коротенькой свечкой в среднем рожке. Дверь в следующую комнату была снята с петель и прислонена к стенке рядом с дверным проёмом, зияющим, словно чёрная пропасть. Две лестницы на второй этаж сходились вверху, образовав нечто вроде балкончика. Больше всего Филлипса интересовал подвал. Найдя на полу крышку, он подошёл к ней и увидел, что замок сбит и валяется неподалёку. Филлипс понял, что это – работа несостоявшихся жильцов. Наверное, хотели делать ремонт, или ещё что-нибудь. Откинув противно скрипнувшую крышку, Филлипс заглянул вниз. Осторожно поставил ногу на первую ступеньку. Ступенька оказалась ужасно скользкой, и Филлипс едва не покатился кубарем. Но вовремя сгруппировался и устоял. Спускаться пришлось бочком, придерживаясь за холодную, замшелую стену. Это был обычный погреб. Вдоль стен стояли длинные почерневшие полки. А на полках стояли банки. Разной ёмкости – побольше и поменьше. Все зелёные и покрытые плесенью. Филлипс осветил одну из них. В банке плавали в рассоле обыкновенные маринованные огурцы. Другие банки Филлипс не стал разглядывать. Он пошёл дальше, вглубь подвала, ища хоть какие-нибудь следы базы Гопникова. И упёрся в глухую стенку. Однако при ближайшем рассмотрении стенка оказалась не так уж и глуха. Прямо посередине виднелся прямоугольник сравнительно свежих кирпичей, будто бы дверь заложили. А в углу валялось мятое ведро, всё в цементе, и кучка неиспользованных кирпичей. Филлипс подошёл к стенке и принялся ощупывать и простукивать «свежие» кирпичи в надежде узнать их тайну. За стенкой определённо была пустота: постукивания Филлипса гулким эхом звучали в тишине подвала. Но разобрать кладку оказалось невозможно. Досадуя на себя, что не захватил лом, Филлипс отошёл от стенки. С потолка ему за шиворот капнула вода, и он поморщился: «Бр-р-р!» и съёжился. Филлипс только сейчас заметил, как в этом погребе сыро и противно.

Конечно же, заложить дверь могли и новые жильцы. Им просто оказалась не нужна ещё одна комната в подвале. Однако… Филлипс осветил фонариком тёмные закоулки погреба. Там, конечно же, было пусто, но Филлипс, прямо, затылком чувствовал чей-то взгляд. Как и в прошлый раз ему казалось, что за ним следят. И, поверьте – от страха даже не хотелось есть припасённые бутерброды. Филлипс невольно подумал про чёрта. Однако отогнал от себя эту мерзкую мыслишку, которая цепями сковывала мозги и не давала думать и действовать. Инстинкт самосохранения призывал Филлипса бросить всё и выйти из холодного и мрачного погреба под тёплые летние звёзды. Но Филлипс «наступил ему на глотку» и решил так: пока не узнает тайну «чёрта» – ни сделает из подвала ни шагу.

Филлипс достал из рюкзака фляжку и отхлебнул воды. Только собрался сделать второй глоток, как маленький камешек стукнул его по затылку и, отскочив, звонко ударился об пол. От неожиданности Филлипс выронил фляжку, и вода растеклась по полу. Конечно же – камешек мог просто упасть с потолка, ведь развалюха-то какая! – но Филлипс испугался не на шутку.

– Эй, выходи по-хорошему! – захлёбываясь от страха, выкрикнул он в пустоту и бешено зашарил фонариком по полу и стенам.

Никого не найдя, Филлипс попятился к выходу. «Скорее, наверх!» – инстинкт самосохранения оставил в голове лишь одну эту мысль. И тут же с шумом захлопнулась крышка погреба и похолодевшему от страха Филлипсу даже показалось, что щёлкнул замок. «Заперт!» – Филлипса охватила паника и он заметался по погребу, натыкаясь на стены.

====== Глава 14. Спецагент и черти. ======

– Кто здесь?! – это был даже не крик, а скорее – всхлип отчаявшегося и перепуганного.

А потом с полок сами собой начали соскакивать банки, а покорёженное ведро, вылетев из темноты, вышибло из рук Филлипса фонарик. Фонарик откатился к стенке и освещал теперь ноги Филлипса.

– Спасите!!! – заорал бедняга во всё горло и бросился к ступенькам, чтобы вылезти наверх, но оступился и упал вниз.

– Тебя уже никто не спасёт! – провыли где-то под потолком. – Это я пришёл по твою душу!

И правда – чёрт! Филлипс

выхватил из кобуры пистолет и несколько раз выпалил наудачу.

– Живым я не сдамся! – крикнул он, обратившись к нелюдской нечисти, что вздумала проглотить его душу. – Убирайся, или пристрелю!

– Чёрта пулей не возьмёшь! – захохотали по-совиному уже откуда-то из-за полок.

Филлипс сжал в кулак всю силу своей воли, заставил себя одолеть страх и бороться до конца…

– Ну, я тебе накостыляю, кто бы ты ни был! – угрожающе пообещал Филлипс, стараясь превратить свой дрожащий голосок в мощный рёв победителя.

Забыв о том, что он боится, Филлипс сделал длинный прыжок, оказался возле стены и схватил фонарик. Зашарил лучом по подвалу, стремясь высветить существо, которое пыталось напугать его. И ему это удалось – на миг. Но и мига хватило, чтобы Филлипс понял, что перед ним не человек, а… Филлипс не смог дать определение тому, что попало в свет его фонарика – слишком уж быстро и бесшумно шмыгнуло оно в темноту. Кажется, его пистолет тут бесполезен – разве можно куском железа уничтожить того, кто пришёл из пекла?! Страх снова навалился, словно мешок, наполненный свинцовыми болванками. «Бежать! Выбить эту крышку и – наверх!» Филлипс со скоростью настоящего гепарда поскакал по осклизлым и замшелым ступенькам, скользил, спотыкался, падал, однако – всё равно скакал! Филлипс скинул на пол свой рюкзак: балласт был ни к чему. Крышка погреба и впрямь оказалась заперта. Однако, трухлявая, она разлетелась в щепки от одного сокрушительного удара, что нанёс ей Филлипс. Агент вырвался наверх и помчался прочь из проклятого дома, гонимый страхом.

На улице бесспорно, было куда лучше: умиротворяющее звенели сверчки, мирно светили звёздочки на небе, тёпленький ветерок ласкал щёки. Выскочив на крыльцо, Филлипс остановился и оглянулся на пустой дверной проём. В серебристом свете мирной луны он казался чёрным провалом. В доме из-за сырости было холоднее, чем на улице. Из прихожей на Филлипса тянуло могильным холодом, в котором обитают различные духи. Филлипс поёжился, однако, выйдя из «чёртового логовища» в «мир людей», он расхрабрился и стал всматриваться в черноту проёма (хотя бежать бы ему надо подобру-поздорову!). Фонарик Филлипс «посеял» где-то в погребе. А без света увидишь не много. Филлипсу почудилось некое движение в прихожей, и тут же его пуля унеслась в темноту. В прихожей, кажется, фыркнули, или чихнули (скорее всего, Филлипс снова промазал по «чёрту). Агент на всякий «пожарный» случай отошёл подальше, к деревьям, чтобы в момент опасности раствориться среди них и уйти от неравного боя.

Однако из дома никто не вырвался. Чёрт оставил добычу. Или всё-таки Филлипс не так уж плохо стреляет и попал в него? Идти и разыскивать «трофей» Филлипс не стал: побоялся. Мало ли, что это за тварь там обитает? Кричала страшно, как демон. Филлипсу даже удалось увидеть её краешком глаза – если это, конечно, была она, а не его собственная тень.

Постояв немного среди деревьев, Филлипс отправился обратно, в Мышкино.

Он шёл с опаской, оглядывался каждый раз, когда неподалёку хрустнет ветка, или пикнет мышь в траве. С озера Лазурное наползал неприятный сырой туман. Наконец-то Филлипс почувствовал себя в безопасности. От одной мысли о том, что он находился в тесном погребе наедине с неким чудищем, за шиворот сыпались мерзкие мурашки. Нет, больше он не полезет в подвал, особенно ночью. А если Эммочка начнёт бухтеть про трусость – выпихнет её ногой под зад, пускай катится на подобное «задание» сама – узнает, кто такой «верхнелягушинский чёрт». Если он её заест – для Филлипса даже лучше – никто не будет зудеть над ухом и упрекать в трусости.

Филлипс почти что, бежал по росистой траве, ежеминутно оборачиваясь и изучая однообразные древесные стволы, что оставались позади. А вдруг за одним из них… «Похоже, я становлюсь мнительным, – безрадостно подумал Филлипс. Но всё же… Он иногда отчётливо слышал шаги за своей спиной, будто бы за ним кто-то не отставая, идёт. Но сколько он ни оглядывался – сзади были лишь деревья. Вскоре Филлипс добрался до Мышкино.

Миновав поле, бывшее когда-то колхозным, вышел он на окраину деревни. Показались избушки. Мышкинцы давным-давно посапывали себе в тёпленьких постельках и видели десятый сон. Домик Эммочки, где застрял Филлипс, был ещё далеко, на противоположной окраине. Филлипс ещё раз оглянулся на оставшийся позади лесочек в поисках воображаемого (а может, и нет?) преследователя. Никого. Агент уже поравнялся с самой крайней хаткой – старенькой, почернелой, служившей жилищем пьющему столяру Ермолаю Родионникову. Всё, он в деревне, и здесь на него уже никто не нападёт. Филлипс расслабился и попытался насвистеть весёленький мотивчик, однако свистеть он не умел, и поэтому только тихо шипел. Так и дошёл он до самой хаты Эммочки и медведем ввалился в сени.