G.O.G.R.
Шрифт:
Вскоре из неизвестности показалась некая странная машина – вроде гибрида обычного джипа с бронетранспортёром. По размеру и форме механический «монстр» напоминал простой внедорожник, вот только вместо окон у него впереди торчали какие-то узкие амбразуры. Странный «автомобиль» с рёвом пронёсся мимо затихших в укрытии ненастоящих «спелеологов» и направился в ту сторону, где был выход на поверхность. Милиционеры видели, как стремительно удаляется по стенам пещеры круг яркого света восьми его прямоугольных фар. А потом – свет внезапно пропал, словно его источник
– Что за чертовщина?? – изумился Кошко, глазея в ту сторону, где бесследно растворился «джип-землекоп».
Хлебоедов только плечами пожал – проработав милицейским экспертом-механиком целых семь с половиной лет, он ни разу не видел подобного «геджета».
– Пойдёмте, что ли, посмотрим, куда он задевался… – достаточно робко предложил он и выпростался из бокового хода в широкую пещеру.
Чем ближе они приближались к тому месту, где канул странный «автомобиль», тем больше не по себе становилось Сидорову. Хлебоедов был настроен на следы шин «техночудища», Хомякович и Кошко снова трепались про лещей, которые водятся в озере Лазурном, а вот Сидоров – тащился на автопилоте и машинально освещал фонариком неровные и сырые стенки пещеры. Он сам не понимал, чего так боится, однако боялся всё сильнее.
И вот, наконец, милиционеры достигли того места, где исчезла непонятная машина – оказалось, что она въехала в одно из ответвлений, а там – в полу зияла огромная чёрная дыра, и в неё, куда-то ещё глубже, уходил широкий, забетонированный пологий пандус.
– Идёмте! – решительно скомандовал Хлебоедов, сделал первый шаг и ступил на этот пандус, который казался идеально ровным.
Кошко и Хомякович бесстрашно пошли за Хлебоедовым, а Сидоров – робко потянулся самым последним. Хлебоедов сделал не больше десятка шагов вперёд, когда его фонарик вдруг начал тухнуть, а спустя минуту – совсем потух.
– Магнитное поле, что ли?.. – пробормотал Хлебоедов, пару раз бесполезно клацнув тумблером.
– Призрак… – вырвалось из Сидорова.
– Ты чего, Донецк, всфонарел? – достаточно шумно изумился Кошко, покрутив указательным пальцем у виска. И тут же фонарик, который Кошко держал в правой руке, пару раз мигнул и тоже потух.
– Э? – не понял Кошко. – Ты чего? – осведомился он у «уснувшего» фонарика.
– Призрак… – снова вырвалось из Сидорова.
Хлебоедов же просто молча стоял на месте и размышлял… неизвестно о чём.
– Выходим наверх! – первым из всей компании командирские качества проявил Хомякович. Отдав команду, он решительно повернул назад, спасаясь сам, спасая товарищей, а так же – свой пока что не потухший фонарик от неведомой опасности, что поджидала их в дыре.
Кошко потрусил за Хомяковичем, а вслед за ними потащился и Хлебоедов, досадуя на то, что нельзя продолжить исследование пещеры. Застрял один только Сидоров. На сержанта навалился некий ступор, пригвоздив его к месту – вот он и стоял, словно приклеился.
– Топай, Донецк! – это Кошко совершил разворот и сгрёб Сидорова в охапку, потащив прочь из подземелья.
====== Глава 19.
Гипнотизёр Вавёркин привёз с собою в Верхние Лягуши свой «волшебный» ноутбук. Он решил применить научный метод и к Семиручко тоже. Ну и к Клавдии Макаровне заодно, в качестве бонуса.
Узрев Верхнелягушинский сельсовет, гипнотизёр Вавёркин сморщился и достаточно брезгливо заметил:
– Гулаг какой-то… Приказная изба…
– У них ещё и света нету, – добавил Пётр Иванович, поднимаясь по раритетным ступенькам «греческого» портика и направляясь к входной двери.
– Ухь! – фыркнул Вавёркин.
На пути к кабинету Семиручко как всегда, попалась Клавдия Макаровна, в своём неизменном коричневом платье и в комплекте с бронзовым подсвечником.
– Константин Никанорович не принимает! – изрекла она свою любимую фразу и пошагала куда-то в сыроватые сумерки коридора.
Вавёркин от неожиданности попятился, столкнул жестяное ведёрко и разлил по полу мутноватую воду, которая в него накапала. Ведёрко загрохотало и укатилось куда-то в пустую нишу для радиатора, а Вавёркин злобно чертыхнулся, разглядывая заляпанный ботинок.
Пётр Иванович ринулся наперерез Клавдии Макаровне и, игнорируя её отчаянное сопротивление, завернул её в кабинет Семиручко.
– Я не принимаю! – фальцетом воскликнул председатель сельсовета, но, разобравшись, что к нему вновь пожаловал Серёгин – стушевался и затих.
Из коридора молча, вдвинулся Вавёркин и водрузил на стол Семиручко – прямо на бумагу, которую тот тщательно исписывал кругленькими буквами – свой «чудо-ноутбук».
– Что вы делаете? – воскликнула Клавдия Макаровна, топчась со своим подсвечником у кресла Семиручко.
– В рамках следствия мы вынуждены подвергнуть вас обоих гипнозу, – спокойно объяснил Пётр Иванович. – Вашего согласия на проведение сеанса не требуется. Почему – я уже сказал: сеанс проводится в рамках следствия.
– Какого ещё следствия?! – Клавдия Макаровна сопротивлялась с такой отчаянностью, будто бы защищала Севастополь от фашистов. – Сегодня неприёмный день, приходите завтра!
Семиручко же просто вжался в кресло и мягкотело молчал, подкатив глазки под потолок.
– Да у вас тут каждый день – неприёмный! – проворчал Серёгин и, усевшись на свободный стул для посетителей, достал из папки бланк протокола и отдал команду Вавёркину:
– Вавёркин, начинайте.
Узрев страшные присоски, которые Вавёркин нацелился прицепить к его голове, Семиручко выпал из состояния студня. Председатель сельсовета подпрыгнул с кресла, отбежал подальше и забился за спину Клавдии Макаровны.
Клавдия Макаровна пыталась выбросить Семиручко из-за своей спины, сердито бухтела:
– Чего вы ко мне пристали?!
Но, устрашённый присосками, Семиручко ничего не желал слушать, а продолжал прятаться и пищать по-мышиному. Пётр Иванович только тогда смог навести порядок, когда припугнул Семиручко тем, что пожалуется в Краснянский исполком на ту волокиту, которую они здесь развели.