G.O.G.R.
Шрифт:
– Вот он, – вполголоса проскрежетал он. – Слышите вы, бараньи олухи??
«Бараньи олухи» помещались сразу же за высокой мягкой спинкой Гопниковского кресла. В непредназначенном для перевозке людей грузовом салоне микроавтобуса прямо на неудобном твёрдом полу сидели оба «липовых милиционера» – бывшие охранники Вениамина Рыжова Олег и Марат.
– Хватать? – без единой эмоции прогудел Олег, пихая Марата в поисках свободного места для своих локтей.
– Ты уже один раз схватил, и ты уже второй раз схватил! – взвился Гопников и даже подпрыгнул. – Нет, спасибо, обойдусь!! И если ещё слово услышу из вашего угла – выкину обоих на дорогу!! Вы никуда не годитесь, и поэтому я меняю план!
Обруганные, Марат и Олег ёрзали на полу и молчали, поджав виртуальные
– Алё?
– Сколько можно спать?? – зашипел Гопников на явившегося из небытия собеседника, который и впрямь, казался сонным. – Когда я звоню, ты должен брать трубку немедленно, соображают это твои тупые мозги, или нет??
– Простите… – пробормотал на это сытый и ленивый голос собеседника. – Я на минутку вышел.
– Пожрать… – процедил Гопников сквозь зубы. – Ладно, Семиручко, слушай сюда!
Да, Гопников звонил не куда-нибудь, а в Верхние Лягуши, председателю местного сельсовета Семиручко. Официально ни Семиручко, ни Верхнелягушинский сельсовет телефона не имели, но на этот раз у председателя нашёлся мобильник.
– Слушаю, – охнул толстый Семиручко, подперев сдобную щёку неспортивным кулачком.
– Передай третьему, чтобы щупал ходы. Времени в обрез! – сухо и лаконично распорядился Гопников и сбросил звонок.
– Есть… – вздохнул Семиручко и тут же подумал о том, что если он не начнёт работать – его запросто попрут с должности председателя сельсовета.
– Что, опять они? – осведомилась Клавдия Макаровна, неслышно подкравшись к начальнику.
– Не опять, а снова! – проворчал Семиручко, тщательно запрятывая мобильный телефон в двойное дно одного из ящиков своего стола.
– Эх, Константин Никанорович, – грустно вздохнула Клавдия Макаровна. – Попался ты какой-то шайке! Не доведут они тебя до добра!
Отдав Семиручко командирский приказ, Гопников бросил последний недобрый взгляд в сторону растерявшей бензин «Деу» Серёгина, а потом – его микроавтобус совершил разворот и исчез из вида.
Вскоре из-за поворота показалась машина. Нет, это были не «Жигули» Ежонкова, да и самого Ежонкова в этой машине не было. Это из хитросплетения городских дорог явилась «Шкода»-такси, которую Недобежкин реквизировал у сонного таксиста. Приблизившись к сидящим в салоне «Деу» «Серёгину и Ко», милицейский начальник потребовал, чтобы все немедленно ехали в Калининский райотдел.
Пётр Иванович подчинился начальству, Синицын был не против, а Грибку-Кораблинскому оказалось всё равно. Он занял собой всё заднее сиденье, вытянул ноги, обтянутые серыми носками и мирно спал, посапывая.
Пётр Иванович отыскал в багажнике «Деу» крепкий трос и связал им в одну «упряжку» такси и свою машину. «Шкода» взяла «Деу» на буксир, и таким образом, «паровозиком», достигли они, наконец, Калининского РОВД.
====== Глава 64. О Синицыне. ======
Биография Григория Синицына содержала немало интересных фактов, многие из которых не были известны практически никому за исключением самого Синицына и ещё парочки субъектов, которые тоже оставались неизвестными. К таким фактам можно отнести и то, что в «лихих девяностых», когда заработная плата представляла собой скорее символ, нежели средство к существованию, следователь прокуратуры Григорий Синицын подрабатывал шофёром-дальнобойщиком. Он водил фуры в Россию и в Польшу, рискуя брать в напарники случайных людей. Люди попадались разные, но Синицыну каждый раз везло не только остаться в живых, но и получить солидную, хотя и не совсем законную плату в конверте.
Но однажды всё-таки, произошло непредвиденное. Нет, дело было не в напарнике – напарник попался безобидный: некий вечный студент по фамилии Зубов. Этот Зубов учился в Донецком Государственном университете
Ехали в Россию, в Москву, и во время поездки Зубов вёл себя тихо и кротко, как маленький пухлый ангелочек. Вечный студент не хотел упустить ту кругленькую сумму, которую пообещал им в обход налогов владелец груза, что покоился в их фуре под синим брезентом. Что именно там покоилось – Зубов не знал. Не знал об этом и Синицын. Знали только, что владельцем груза был некий иностранец по фамилии… не то Смит, не то Вессон – фамилия заказчика давно уже стёрлась из памяти и из истории. Принять груз должен был другой иностранец, с русской фамилией Гопникофф…
Погодка выдалась не из прекрасных. Стояла поздняя промозглая осень – середина ноября. Небо заполнили низкие, тяжёлые густые тучи, которые бросались комками мокрого снега, на дороге собиралась опасная наледь, в лобовое стекло хлестал пронизывающий северный ветер, солнце скрылось из виду, сгустив сумрак. Синицын знал, что у машины неважные шины и поэтому выгнал из-за руля Зубова и принял на себя «бразды правления». Но продвинувшись вперёд на пару опасных километров по гололёду, Синицын понял, что если не съедет на обочину – рейс закончится в кювете. Поэтому Синицын притормозил и начал медленно клониться с дороги на спасительную обочину. Внезапно в свете фар возникла неказистая, угловатая фигура человека, что внезапно выскочил на дорогу, размахивая руками. Не желая лишить его жизни своим тяжёлым бампером, Синицын завизжал тормозами и выкрутил руль, стараясь отвернуть влево и при этом избежать фатального столкновения с толстым тополем, что высился у обочины. Из-за наледи многотонный «КаМАЗ» пошёл юзом и заклинился аккурат у того самого тополя. Вечный студент на пассажирском сиденье, насмерть перепуганный, визжал и закрывал руками своё перекошенное ужасом лицо. Синицын чертыхнулся и хотел высказать самоубийце всё, что он о нём думает, уже приоткрыл дверь, чтобы удобнее было высказывать. Но тут за одним незнакомцем «нарисовались» ещё двое, и, мало того, каждый из них вытащил из-под куртки по обрезу. Банда! Бандиты вскинули оружие и надвигались, широко шагая, угрожая ограбить и убить…
Вечный студент Зубов – тот вообще, впал в полуобморок от ужаса, переложив бремя ответственности на плечи Синицына. Синицын имел за спиною опыт оперативной работы, и поэтому мало испугался напавших. Кроме того, он и оружие имел: когда-то прикупил у одного кавказского типа немецкий парабеллум времён второй мировой, и этот тяжёлый «пистолетик» до этого момента спокойно пылился в бардачке. Видя, как в холодной мгле позднего осеннего вечера вразвалку приближаются к машине трое вооружённых бандитов, Синицын осторожно открыл бардачок и незаметно отправил парабеллум в карман своей дешёвой зелёной куртки. Первый бандит подошёл вплотную к двери водителя, качнул обрезанным стволом и нагло потребовал:
– Давай, водила, вываливай!
Всё, пора действовать! Синицын не хотел никого убивать, поэтому он пальнул из парабеллума в воздух над головой бандита. А потом – воспользовавшись его секундным замешательством, рывком распахнул дверцу и навернул его по лбу. Отброшенный богатырским ударом, бандит выронил автомат и с размаху шлёпнулся на своего товарища, обрушив его в грязную скользкую слякоть. Оставшийся на ногах третий бандит решив, что дело пахнет керосином, вскинул куцый свой автомат и выдал по кабине «КаМАЗа» достаточно плотную очередь. Синицын вовремя заметил, что бандит собирается стрелять, и успел пригнуться под сиденье. В мокрой тиши выстрелы показались взрывами, пули засвистели над головой, расквасили стекло на двери, залязгали о металл. Зубов свалился в глубокий обморок и скатился на пол кабины, когда пулька проскочила у самого его уха. Синицын понял, что влип по крупному, когда, высунув глаза в пустое окно, увидел, как этот уцелевший бандит движется к ним с Зубовым, выставив вперёд смертоносный обрез, а двое битых бандитов поднимаются на обтянутые джинсами тонкие ножки.