G.O.G.R.
Шрифт:
Артерран в джипе был один, без Гопникова. Синицын всю не короткую дорогу пытался узнать от него о цели, с которой тот назначил ему «внеплановую командировку», однако Генрих Артерран не желал говорить. Он молчал, как бурый сом, и только крутил баранку под иностранную музыку. Глянув в окошко, Синицын обнаружил, что джип уже выскочил за черту города и мчится мимо неких полей и лесочков. А потом ещё асфальт сменился на бугристую, покрытую тоннами слякоти грунтовку. Синицын испугался: куда это они его вывозят??
– Послушайте… – начал он, обращаясь к этому молчаливому «идолу», что механически поворачивал руль в кожаном чехле.
– Не беспокойтесь, – «идол» внезапно вздумал «включить звук», однако головы не повернул. Не хотел, наверное, со всего размаху
Синицына затошнило. Нет, не от езды – американский джип почти не трясло. Этот полуробот сначала в точности воспроизвёл его мысли, а потом – повторил то, что Синицын вчера вечером говорил жене! Нет, это не возможно! Но это не может быть совпадением!! Синицын постарался дышать глубже – говорят, от этого проходит тошнота. Но тошнота не проходила. Она лишь усилилась, когда Генрих Артерран вновь открыл свой рот и выплюнул:
– Мы приехали, господин Синицын, вы можете выйти из машины.
Синицын послушно выкарабкался из тёплого салона в холодный ветер зимы и огляделся вокруг, чтобы оценить всю тяжесть своего положения. Да, кажется, он достаточно крупно влип: повсюду, куда ни глянь, непаханой целиной лежали девственные белые снега, по которым ещё не хаживал человек. Справа торчал большущий холм, покрытый серыми голыми деревьями, в склоне холма зияла чёрная, неприветливая и страшная дыра, или нора, или… могила!..
– Господин Синицын! – раздался в тиши нетронутой природы античеловеческий голос робота Артеррана. – Идёмте за мной!
Синицын оглянулся на голос и увидел, что чёрный френч этого Артеррана быстро движется по снегу прямиком к этой жутковатой норе.
– Я не пойду, – посмел отказаться Синицын. – Простите, но у меня жена и дети. Кто будет их кормить, если вы меня тут закопаете? Ну, подбил я гаишника…
– Вы не так меня поняли, – спокойно произнёс Генрих Артерран, и его лицо так и не приобрело никакого выражения. – Я не собираюсь вас убивать. Это не могила, а всего лишь вход в наш офис. По определённым причинам мы вынуждены скрываться от общественности.
Он сказал: «Могила», и снова воспроизвел мысли Синицына, которые тот даже и не думал озвучивать! Кто же он такой? Вундеркинд? Савант? Психолог? Или… колдун??
Синицын попятился. Генрих Артерран потоптался немного у этого самого входа в этот самый офис, а потом – сообразил, наверное, что Синицын будет тянуть резину ещё часа два, и заявил стальным тоном, расшибающим все возражения в прах:
– Идёмте!
Синицын почувствовал, как его ноги сами собой остановились, а потом – правая нога сама собой сделала шаг к этой «чёрной дыре». Всё, больше Синицын не являлся хозяином собственных ног – они шли сами, шли туда, куда направляла их, без согласия хозяина, чужая… нет, даже чуждая воля. Григорий Синицын сделал ещё пару шагов и углубился в беспросветный мрак. Даже спина Артеррана, который широко шагал впереди, потерялась в нём. Но ноги Синицына сами собой знали, куда им следует двигаться и двигались, зная, когда нужно обойти невидимое во мгле препятствие. Синицын уже смирился со своей горькой судьбиной – всё равно он не мог сопротивляться. Будь теперь что будет – сам нарвался с гаишником! Синицын даже успокоился, шагал в неизвестность без единой эмоции, как на поводке. Но потом он вдруг понял, что Генрих Артерран не освещает дорогу даже себе, а двигается вперёд в кромешной тьме! Любой человек в таких условиях давно бы заблудился и въехал бы лбом в стенку, но только не этот диковинный тип! Неужели он так хорошо изучил эти узкие коридоры с огромным количеством поворотов, что может обходиться без света и идёт по памяти??
Наконец, свет забрезжил – где-то впереди показалось расплывчатое и неясное световое пятно. Свет был не электрический, а скорее – где-то в потолке проковыряна дыра, и сквозь неё проникает луч зимнего солнца.
– Эй! – Синицын перепугался того, что этот тип завёл его в лабиринт и бросил там умирать с голоду. – Вы где?
Синицын сделал рывок вперёд, желая обнаружить Генриха Артеррана хоть где-нибудь, но споткнулся обо что-то, что предательски торчало из пола, и обрушился вниз. Он покатился кубарем по некоей шероховатой наклонной поверхности и, прокатившись метров пять, вывалился в некое помещение. Набив синяки и шишки, Синицын, кряхтя, поднял голову и огляделся, желая установить, куда он попал. Тут было относительно светло: дневной свет проникал сюда сквозь неровную рваную дыру, которую кто-то когда-то пробил в высоченном потолке, что уходил на необъятную высоту нескольких нормальных этажей и был весь покрыт густой сетью толстых и тонких труб и каких-то чёрных проводов. Вдоль бесконечной серой стены тянулся узкий галерейный балкон. Ничего не скажешь – хороший офис.
– Осторожнее, – вдруг вынырнул из чуждой пустоты не менее чуждый бесцветный голос Генриха Артеррана. – Вы так можете и шишку набить. Поднимайтесь на ноги, и я объясню вам суть вашей задачи.
– Уже набил и не одну, – поворочавшись на твёрдом полу, сделанном из некоего нержавеющего металла, буркнул Синицын. – Вы сказали, что у вас тут офис…
– Да, это офис, – отрезал Генрих Артерран, вынырнув из таинственного полумрака. – Вставайте быстрее.
Синицын неуклюже поднялся на ноги, сделал несколько шагов в одну из четырёх сторон и остановил движение под некой сельскохозяйственной машиной, что свешивалась с потолка на толстых цепях. Да, не очень-то и похоже это местечко на офис – ни тебе стола, ни тебе ничего… Или теперь все офисы такие?
– Встали? – сейчас же осведомился Генрих Артерран. – Идёмте.
Он повернулся и зашагал куда-то ещё – туда, где в стене виднелось нечто вроде двери. Синицыну ничего больше не оставалось – он пошёл за ним, потому что не хотел заблудиться в хитросплетении тёмных ходов и пропасть тут ни за грош.
Откуда-то повеяло сырым холодом, Синицын смотрел вокруг себя и видел отсырелые кирпичные стены, покрытые слоями махрового мха. А потом эти стены закончились, остались позади, и возникла высокая каменная лестница, что вела наверх. Генрих Артерран пошёл по ней, и вскоре Синицын вслед за ним словно вышел из погреба в некое небогатое одноэтажное жилище. Отопление, скорее всего, тут было печное, но протоплено плоховато – градусов шестнадцать. Из низких окон видна чья-то приземистая лачуга да кусок двора вокруг неё.
– Вы поселитесь тут, – огорошил Синицына Генрих Артерран, загородив окно своей персоной и повернувшись к нему спиной, лицом к Синицыну. – И будете наблюдать за вашим соседом, который живёт в доме напротив вас…
====== Глава 66. История с “Нотариусом”. ======
Выход для Синицына был завален «тяжеленным валуном» в виде раздавленного фурой гаишника, вот и пришлось ему поселиться в неуютной сельской избе и наблюдать за этим соседом – неказистым бородатым деревенским мужиком, который каждое утро тянулся пешком в церковь в большое соседнее село. Синицыну тоже приходилось тянуться за ним и выстаивать молебны до тех пор, пока соседу они не надоедали, и он не отчаливал домой. За всё время странной слежки Синицын не заметил за этим типом ничего такого, что могло бы быть достойным внимания этого «робота» Артеррана и его «ГОГРа». Деревенька, в которой Синицына заставили жить называлась смешно и странно – Верхние Лягуши, и её немногочисленные жители все как один верили в чёрта, особенно этот его сосед. Синицын не знал, сколько времени будет продолжаться его «работа», она длилась уже почти целый месяц, а он даже не мог позвонить своей жене, потому что в Верхних Лягушах не имелось ни телефона, ни даже света.