G.O.G.R.

Евтушенко Анна

А однажды с Синицыным приключилась вообще, тёмная история. Началось всё с того, что бесследно канул председатель местного сельсовета. Люди напугались, с новой силой заговорили про плотоядного чёрта. Местный участковый сбился с ног – искал-искал, не нашёл. А потом сказали, будто бы председатель в лесу заблудился и был загрызен волками.

Но на этом история даже и не подумала закончиться. Несколько дней спустя появился новый председатель – выхоленный и щеголеватый донецкий субъект, больше похожий на нотариуса, чем на кого-либо ещё. Первым, что решил сотворить этот тип, было превращение в музей бывшего помещичьего особняка, что торчал на дальней окраине деревни. Проблема состояла лишь в том, что особняк находился в чьём-то частном владении, и его нужно

было сначала выкупить. Новый председатель оказался «бурым», то бишь, у него водились солидные лишние деньги, и имелась «широкая и волосатая» воровская крыша. «Нотариус» – так его прозвал про себя Синицын – не раз посылал к особняку своих гонцов. Те забрасывали разные удочки с разной «вкусной» приманкой, однако хозяин оказался слишком «нордическим и стойким». Он не проглотил ни одного «червяка», и на все дельные предложения давал несгибаемый отказ. Тогда Нотариус измыслил пригрозить «оловянному солдатику» расправой, или пожаром. Кажется, хозяин особняка и после такого убедительного аргумента не сделался сговорчивее – показал свою обыденную фигу и обыденно выставил всех незваных гостей за дверь. Синицын в этом деле, естественно, не участвовал, но слышал все его пикантные подробности от сплетниц-старушек. Но, несмотря на то, что он заочно самоустранился – ему таки пришлось принять в этой смертельной склоке самое прямое и непосредственное участие.

Тогда был тёмный поздний вечер, и Синицын медленно двигался по заснеженному полю – тянулся из церкви вслед за своим «подопечным». «Подопечный» был высок, ногат и имел широкий шаг. Он мерил снежную целину, как циркуль – лист чертежа, а вот Синицын прилично отстал и даже упал пару раз. А его «протеже» успел ускользнуть в неизвестном направлении. Потеряв «подопечного» из виду, Синицын взялся было за его усердные поиски, но вместо него нашел следующее. Посреди поля на белом снегу нос к носу «беседовали» два автомобиля: американский джип Артеррана и «Бумер» «Нотариуса». «Нотариус» в пальто а-ля олигарх выпростался из «Бумера» и нос к носу, при поддержке двоих акселератов, беседовал с Артерраном. Благодаря милицейской смекалке Синицын сразу догадался, что ему на глаза попалось то, что должно было остаться не увиденным. Шёл последний год «лихих девяностых» – девяносто девятый. «Новый русский» бандитизм ещё здорово держался на плаву…

Синицын запрятался в первый попавшийся лысый куст и надеялся на то, что эти двое не заметят его из-за темноты. Да, они не заметили, они продолжали стоять друг напротив друга и мило беседовать, готовые в любой момент начать перестрелку в стиле Второй мировой, или Афгана. Синицын надеялся на то, что они договорятся полюбовно и разъедутся, но – нет. «Нотариус» подал знак и оба его акселерата ощетинились пушками марки «ТТ». Артерран был один и, кажется, без оружия. Однако он даже и не подумал их испугаться. Он даже и не сделал ничего особенного, но акселераты неожиданно замерли с поднятыми пистолетами, а сам «Нотариус» – поник, обмяк и осел в снег. Артерран подхватил его под мышки, поднял над землёй так, словно бы Нотариус, ростом все метр девяносто, весил не больше пера, и играючи определил в багажник своего джипа. Генрих Артерран был таков, и только тогда акселераты ожили, вытаращили глаза, а спустя минуту – убежали пешком, бросив «Бумер» и свои пистолеты.

Синицын тоже поспешил убежать и забиться в свою избу – а вдруг Артерран, который, кажется, обладал возможностью к телепатии, засёк его присутствие там, на их с «Нотариусом» тайной стрелке??

Наутро следующего дня только и разговоров в деревне было, что о новом председателе сельсовета, который, как оказалось, тоже пропал. Участковый обнаружил в поле его машину и галстук. Всё, никаких следов. Акселераты, скорее всего, подались в бега и испарились, а больше никаких свидетелей не было – только «тайный агент» Синицын. Но Синицын не пожелал говорить, и «тайна Нотариуса» так и осталась для местной милиции во мраке. Возможно, что и Синицын вскоре забыл бы о ней, если бы на третий день после пропажи «Нотариуса» Генрих Артерран не

заявился к нему в «терем» с личным визитом. Синицын даже подумал, что его решили «завалить», как говорили представители «нового русского» бандитизма, и поэтому держал поблизости свой военный парабеллум. Но Генрих Артерран пришёл совсем не за этим. Он не проявил агрессии, а «обрадовал» Синицына сообщением о том, что ему, Синицыну, придётся ехать в Америку на всемирный полицейский слёт.

Полицейский слёт организовало Генеральное управление полиции США. Представители полиций из семидесяти стран были приглашены в Вашингтон на конференцию, которая продолжалась целую неделю. Всю эту неделю гости жили в гостинице «Хилтон», выполняли «программу максимум», посещая местные достопримечательности, а главное – собирались в конференц-зале Генерального полицейского управления и делились своими достижениями в области ловли бандитов.

– Достижения в области ловли бандитов мне не нужны, – со своей обычной сухостью заявил Артерран. – Ваша задача – дождаться, когда к вам в номер придёт человек из «ГОГРа» и передаст распоряжение.

Какое ещё распоряжение? Синицын в замешательстве топтался около окна и не знал, что сказать Артеррану в ответ. Синицын даже не знал до конца, что такое «Гогр». Кроме того, на полицейские слёты приглашали обычно начальников, или каких-нибудь лучших следователей, а Синицын тогда был обычный опер – даже и не особо удачливый…

Но Генрих Артерран вынул из внутреннего кармана своего пальто плотный белоснежный конверт и положил его на неновый поцарапанный стол, накрытый пожелтевшей салфеткой.

– Там все необходимые документы и деньги. Всем остальным вас обеспечат в аэропорту. Вопросы есть?

Синицын молчал, обдумывая своё положение и приходя к выводу, что его жена дома уже почти сошла с ума, не зная, что с ним случилось.

– Вопросов нет!

Генрих Артерран повернулся к Синицыну своей ровной спиной и собрался, было сделать прощальный шаг за дверь, но Синицын остановил его следующим громким окликом:

– Постойте!

– Да? – осведомился Артерран, не оборачиваясь.

– Простите, я могу позвонить жене? – попросился Синицын, предчувствуя отказ.

– Да, – удивил его Артерран. – Вы сможете позвонить вашим родным из аэропорта и сказать, что приглашены в Америку на полицейский слёт.

С этими словами Генрих Артерран вышел за дверь и исчез.

====== Глава 67. Полицейский слет. ======

В аэропорту Вашингтона Синицын получил чемодан. Чемодан был явно чужой, потому что своего чемодана у Синицына не было. Однако на бирке было чёрным по белому указано, что данный чемодан принадлежит Григорию Григорьевичу Синицыну, и вместе с ним прилетел из Донецка. Вспомнив слова Генриха Артеррана: «Всем необходимым вас обеспечат в аэропорту», Синицын успокоился и просто взял предложенный чемодан.

Кроме Синицына, из Донецка были ещё СБУшник Смирнянский и следователь капитан Кораблинский из Ворошиловского РОВД. Возможно, что они знали кое-что о достижениях в области ловли бандитов. А вот Синицын даже не представлял, что будет говорить на конференции. Про то, как делать опрос алкашей у водочного ларька? Как выбивать по почкам и выдавливать «слоником» показания из наглого криминального прихвостня? Или как за взятку выуживать информацию о грабителе от жадного сбытчика на радиорынке? Нет, пожалуй, такие «достижения» лучше скрыть за семью замками и за высоким забором.

Вашингтон сразу же поразил размерами. Привыкший к габаритам хрущёвки Синицын сразу потерялся в ширине «стритов», в высоте небоскрёбов, в количестве машин, в уровне шума, пыли, смога…

В аэропорту их встретил очень вежливый джентльмен. Он же усадил всех троих в иномарку с кондиционером. Смирнянский выглядел уверенным до неприличия – откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу и беспрестанно болтал о всяческой чепухе. Кораблинский был куда спокойнее. Как всякий человек, который попал в незнакомый город впервые, он боролся со скованностью и неловко вертел головой, чтобы увидеть побольше в окно машины.