G.O.G.R.
Шрифт:
– Я сто лет назад тут был! – пробухтел Синицын, разглядывая холм, что торчал неподалёку. – А ты только недавно вернулся!
– Туда! – Ежонков уверенно показал в сторону этого холма.
– Так там же ничего нету! – удивился Синицын. – Нам, по-моему, в деревню надо!
– А не надо нам в деревню! – заявил Ежонков. – Там ихняя база, где холм!
Синицын завёл мотор, но Ежонков вдруг «запел» ноту протеста.
– Нет, выходи! – взвизгнул он. – На такой машине по этим буеракам нельзя – угробишь!
– Но, – возразил Синицын,
– Ну и что? – не унимался Ежонков, выковыриваясь из кабины на улицу. – Лучше уж пешком, чем расшатать подвеску. Давай, Синицын, ходить полезно – живот исчезнет!
– Какой живот?? – рассердился Синицын, пересчитав под футболкой выпирающие рёбра. – А, это у тебя – живот! Потом займёшься спортом! Залазь, поехали!
– Нет, вылазь! – настаивал Ежонков и уже начинал вытягивать Синицына из кабины за рукав. – Подвеска… Ты знаешь, сколько стоит подвеска??
– Чёрт! – прогудел Синицын.
Он уже собрался просто нажать на газ и уехать, оставив Ежонкова отдыхать тут, на воздушке, но вдруг под ним задрожала земля.
– Что это? – пискнул Ежонков и попятился назад. – Армагеддон??
А откуда-то снизу, может быть, из самого ада, доносились толчки и грохот, словно бы там плясали черти, что ли? БАХ! БАХ! Эй, а эти звуки, кажется, приближаются! Земля дрожала и гудела, будто сдвигалась тектоническая плита.
– Вылезай, бежим! – потребовал Ежонков.
Синицын послушался, выскочил из джипа и собрался бежать. Но тут раздался особо сильный толчок, Ежонков не удержался на кургузых ножках и упал носом вниз, подрезав Синицына. Оба покатились кубарем, и тут земля разверзлась. Прямо у носа Ежонкова и Синицына образовался ужасный кратер. Камни и комья земли брызнули в стороны, один – большущий такой – шлёпнулся около головы Ежонкова. Из кратера вырвалось чудовище – жуткое, чёрное, лязгающее, испускающее какой-то удушливый дым. Со страшным грохотом сей монстр обрушился на землю, а потом – с размаху улёгся на бок. ПШШШ! – испустил он страшный звук и, кажется, затих.
Синицын позволил себе раскрыть один глаз. Перед ним среди гор земли лежал не зверь, и не чёрт. Это была машина – подземный вездеход «панцер-хетцер». Он почему-то потерпел крушение, и теперь лежал неподвижно и дымился лёгким дымком.
– А! А! Я уже умер? – блеял около Синицына дрожащий Ежонков, предусмотрительно уткнув голову в коленки.
– Да нет же, посмотри! – Синицын ухватил его за шиворот и заставил поднять голову.
– Ай! Ой, что это?? – отшатнулся «суперагент» Ежонков, увидав «погибший» вездеход.
– Они! – буркнул Синицын. – Пора мылить шеи.
Тут вездеход зашевелился. Вернее, только открылась его передняя дверца. Синицын собрался драться, но вдруг отступил назад – из-за раскрывшейся дверцы, чертыхаясь и кашляя, вывалился Пётр Иванович Серёгин.
– Петька?? – изумился Синицын. – Ты что… в «ГОГРе»??
– Ыыыы, – ответил Пётр Иванович и, оступившись,
Вслед за Серёгиным показался позеленевший от «космических» перегрузок Недобежкин.
– Меня сейчас стошнит… – икнул он и тоже свалился на землю.
– Васёк! – Ежонков вскочил на ноги и подбежал к Недобежкину, который вяло ворочался носом в землю.
Ежонков перевернул Недобежкина, а Синицын – Петра Ивановича.
– Если бы я был в «ГОГРе» – выдавил Серёгин, хватая воздух ртом, чтобы подавить тошноту. – Я бы умел его водить…
– Шикарный «трактор», – оценил милицейский начальник качества «панцера-хетцера» и попытался подняться на ноги. – У нас там ещё сладкая парочка сидит…
Альфред Мэлмэн попытался вылезти сам. Он даже пихнул Ежонкова, который по-милицейски схватил его под локоток, пытаясь помочь ему спрыгнуть и не упасть. Отогнанный Ежонков пожал плечами и отступил назад, а Мэлмэн не рассчитал свои силы и бухнулся вниз, как мешок муки. Эммочку, вообще, выгружали, словно тюк. Синицын взял её под мышки, а Пётр Иванович – за ноги. Эммочка ещё что-то бухтела про то, чтобы они не распускали руки, на что Пётр Иванович ответил очень лаконично и всесторонне:
– Цыц!
– Эй, ребята! – выдохнул Синицын, когда они с Серёгиным положили Эммочку на траву. – А я, кажется, её знаю!
– Да? – вмешался Ежонков. – И откуда это, интересно?
– Девяносто девятый год, – тихо произнёс Синицын, приглядываясь к зелёной от качки Эммочке. – В Америке, когда я ездил на полицейский слёт. Это она пыталась тогда меня похитить…
– Что? Какая Америка?? – мгновенно исцелилась Эммочка и рывком села. – Я сроду не была ни в какой Америке! И вообще, я случайно сюда попала! Случайно, ясно вам, или вы совсем ку-ку??
– Тихо, гражданка! – железно отрубил Недобежкин. – Про Америку мы разберёмся. А ещё – разберёмся, для чего вы изображали из себя психиатра из Киева, и где вы взяли поддельные документы!
Будучи сурово изобличена, Эммочка злобно чертыхнулась, стукнув траву скованными руками, а потом – разрыдалась, как маленькая девчонка, у которой хулиган отобрал чупа-чупс. А милицейский начальник тем временем заметил «Ниссан» Ежонкова, что сиротливо стоял поодаль, слегка припорошенный землёю.
– Так, машина есть, – довольно кивнул он. – Серёгин, оттащи-ка этого субъекта в машину! – это он имел в виду Мэлмэна, который между делом попытался улизнуть под шумок.
Ему это не удалось, потому что Ежонков вовремя подставил ему ножку и повалил.
– Это мой «Ниссан Патруль 4 Икс»! – уточнил Ежонков. – На нём ездит моя жена! Я не разрешу сажать туда этого ослика!
– Так! – фыркнул Недобежкин. – Живо сажайте! У нас на счету секунды! Вот план. Сейчас мы поедем в Красное и потребуем у Соболева подмогу. Потом мы вернёмся сюда и отловим здесь всех «осликов», понял, Ежонков? А эти «ослики», – он имел в виду Мэлмэна и Эммочку, – пока в обезьяннике у Соболева посидят!