G.O.G.R.

Евтушенко Анна

Прямо перед их любопытными носами, посреди колышущихся на ветру ковылей стояла непонятная машина. Огромный, чёрный технический монстр с невероятным количеством фар, без окон, без дверей, исполином возвышался над землёй и рвал её своими гусеницами.

– Что это? – изумлённо выдохнул Зябликов, хлопая большими глазами.

– «Панцер-хетцер», – Кошко невольно повторил слово, которое когда-то слышал от донецкого милиционера.

– Э, так ты прав был насчёт чертей… – буркнул Пёстриков. – Вот, блин, Нострадамус!

Около «инопланетной»

машины топтались люди, одетые в камуфляжную форму, а так же – другие люди, в измятых и перепачканных землёй и побелкой строгих деловых костюмах директоров.

– Террористы… – прошептал Кошко, медленно прижимаясь к пологому, покрытому колкими стеблями травы, склону холма. – Прячьтесь, ребята…

– Аль-Каида… – пробормотал Зябликов и даже опустился на четвереньки, чтобы как можно лучше спрятаться.

– Усама бен Ладен, гора Говерла, пещера номер пять, – согласился с ним Пёстриков и вообще, лёг на пузо, словно солдат под вражеским огнём.

– Э, чего делать-то будем? – осведомился Кошко, зарывшись в хаос сплетенных стеблей ковыля. – Кажется, это и есть банда…

– Прятаться и ползти назад, – предложил осмотрительный Зябликов. – Кажется, это не наш уровень…

– Ловить их надо! – неожиданно для товарищей, и даже – для самого себя определил Пёстриков, который с самого детства мечтал лишь об одном: совершить подвиг, достойный героя и медали.

– Сдуре-ел! – шёпотом протянул Кошко и даже отвесил Пёстрикову глухой подзатыльник. – Хочешь, чтобы тебя похоронили??

– Трус! – буркнул Пёстриков себе под нос и, как лежал – на пузе – так и пополз вперёд.

А «панцер-хетцер», тем временем, собрался уезжать. Все «инопланетяне» и «черти» уже залезли внутрь. Как завёлся мотор страшного вездехода, никто не услышал, наверное, «хетцер» имел очень хороший глушитель. Но «адская машина» внезапно сорвалась с места и поехала прочь, расшвыривая гусеницами комья земли.

– Ребята, поехали! – храбрец Пёстриков метнулся назад, туда, где стоял на временном приколе «Запорожец» «Т-34».

– Стой, Глеб… – пискнул, было Кошко, но Пёстриков уже вскочил в кабину и завёл мотор.

– Давай, прыгай, кто не трус! – крикнул «герой» товарищам.

Кошко и Зябликов остались стоять около кургана: считали затею Пёстрикова не только глупой, но и опасной для жизни. А вот Хомякович… Сначала он, побывавший в плену у чертей, нерешительно топтался на месте. Но потом, видя, как несётся в «Т-34» Пёстриков, догоняя чёрный гусеничный вездеход, Хомякович решил раз и навсегда покончить со своей фобией.

– Глеб, подожди, я с тобой! – преисполнившись отчаянной смелости партизана, Хомякович побежал за уезжающим «Запорожцем» и на ходу запрыгнул на пассажирское сиденье рядом с Пёстриковым.

– Хомякович, ты – единственный настоящий друг! – оценил подвиг товарища Пёстриков и вжал в пол педаль газа.

Педаль недовольно скрипнула, а видавший виды «Т-34» взревел раритетным моторчиком и тряско поскакал по частым неровностям. Вездеход на первый взгляд

казался неуклюжим и медлительным, но, проехав метров двести, развил скорость космолёта. А потом – и того краше – из носовой части вездехода выдвинулся длинный и толстый бур, и вездеход, накренившись вперёд, на полном скаку зарылся носом в землю.

Когда «Запорожец» «Т-34», трясясь и валяясь с боку на бок, докатился до того места, где ушёл в недра огромный механический «крот» – Пёстриков и Хомякович увидели лишь зияющий кратер. Пёстриков затормозил, но всё равно, верный «Т-34» едва не провалился в бездну, потому что земля по бокам кратера начала осыпаться. Пёстриков дал героический задний ход и успел спасти себя, Хомяковича и машину от падения… Скорее всего, в пекло – а куда ещё могла уехать машина «верхнелягушинских чертей»?

– Уфф, – выдохнул Хомякович, оправившись от испуга. – Глеб, ты нас чуть не урыл…

– Нормалёк… – буркнул Пёстриков, пытаясь сбросить с себя состояние ступорозного ужаса, в котором находился.

– Ребята! Ребята! – это бежали к ним Зябликов и Кошко.

– Ну, ты, Хомяк, даёшь! – проворчал Кошко в адрес Хомяковича. – Я бы никогда не запрыгнул к этому сумасшедшему! – он кивнул головой в сторону Пёстрикова.

– А ты трусливый! – огрызнулся Пёстриков. – Ты только с рыбой умеешь воевать!

– Я разумный, а ты – вообще, мандригал… – прогудел Кошко. – Машину уже доломал! Надо ехать назад к Соболеву и сказать, что у него тут не банда, а террористы! С террористами СБУ должно бороться, а не мы. Всё, поехали, если не хочешь реветь быком! Пёстриков, вылазь из-за руля, теперь я поведу!

Кошко схватил Пёстрикова за рукав и принялся выцарапывать его из кабины. Хомякович же просто тихо сидел – не мешал Кошке, но и не защищал Пёстрикова в отличие от Зябликова, который что-то там пищал про то, что да, Пёстриков – герой, а Кошко…

– А ты, Кошко, так, старый рыболов! – вот, как определил его Зябликов.

– Зяблик, захлопни варежку! – боролся с ним Кошко, не отпуская рукав Пёстрикова. – А то…

Он так и не сказал, что же случится с Зябликовым «а то», потому что внезапно земля под ними задрожала и, кажется, съехала куда-то в сторону, потому что Кошко не устоял на ногах и рухнул на живот, а Зябликов – повалился на него. Где-то там, в глубине, что-то гулко загудело – так, словно там всё рушилось, или кто-то взрывал бомбы, или динамит.

– Что за чёрт?? – выдохнул перепуганный Пёстриков и, повинуясь некоему инстинкту, что повелевал не оставаться в помещениях во время землетрясений, покинул кабину «Запорожца».

– Бежим! – заорал Кошко, спихнув с себя барахтающегося в панике Зябликова, и в тот же самый момент Чёртов курган дрогнул и начал с треском и грохотом опускаться куда-то вниз, засыпая землёй всё вокруг себя.

Зябликов резво вскочил на ноги и тоже бросился наутёк, один только Хомякович застопорился в машине и не мог никуда из неё выколупаться, потому что его сковал страх.