G.O.G.R.
Шрифт:
Никанор Семёнов и майор Кораблинский справились с дверью пожарного выхода и заскочили в прохладный коридор. Тут оказалось безлюдно, Кораблинский бросился вперёд, к лестнице.
– Туда, – подсказал он Никанору Семёнову, который застопорился, заблудившись в незнакомом помещении.
Никанор Семёнов рванул вслед за Кораблинским весьма проворно для своего солидного возраста. Хотя, какой может быть возраст для того, кто оказался участником проекта «Густые облака»? они одновременно выскочили на первый этаж и побежали на второй, к кабинету Недобежкина. В коридоре Кораблинский с размаху налетел на Белкина, сшиб с него фуражку
– Он там? – вопросил у него Никанор Семёнов и даже схватил опешившего Белкина за воротник синей рубашки.
– Ага… – обалдело выдохнул Белкин и глупо кивнул лопоухой головой.
– Пошли! – Никанор Семёнов отшвырнул Белкина обратно, к стенке и побежал дальше, туда, где виднелась обитая красным дверь кабинета милицейского начальника.
– Полегче… – возмутился, было, Белкин, прилаживая назад полуоторванный правый погон.
– С дороги! – это промчался Кораблинский, и отпихнул Белкина обратно к стенке.
Они оказались у красной двери, и Никанор Семёнов размахнулся и выбил эту дверь ногой. Кораблинский совершил стремительный скачок и ворвался в кабинет Недобежкина, обогнав Никанора Семёнова, выхватил на ходу пистолет и сразу же выстрелил в Генриха Артеррана почти, что в упор. Генрих Артерран отпрянул влево, а пуля врезалась в стену над головой Недобежкина. Начальник милиции не мог сбросить щупальца гипноза и не шевельнулся даже тогда, когда осколки штукатурки брызнули ему в лицо, а один оцарапал нос.
Никанор Семёнов перескочил через порог и выстрелил сразу же за Кораблинским, но и его пуля не достигла цели. Генрих Артерран обернулся так быстро, что человеческий глаз не смог уловить, вмиг сделался серым и прозрачным, словно тень, махнул рукой и поймал пулю Никанора Семёнова на лету. Почти в тот же миг Генрих Артерран исчез, будто испарился, а майор Кораблинский, выстрелив, в осколочки расквасил окно кабинета.
«Монстр-тень!» – подумал про себя Пётр Иванович – ведь думать – это единственное, что он сейчас мог, скованный гипнозом. Выходит, что кошмарный сон Серёгина был правдой… Чёрт, бывает же такое на свете!
Генрих Артерран никуда не сбежал – спустя секунду он появился у двери, повернувшись лицом в кабинет. Никанор Семёнов и Кораблинский тоже обернулись, приготовились стрелять, но Генрих Артерран громко и требовательно произнёс:
– Стоять.
Он не крикнул, не приказал, а просто сказал, с минимальными эмоциями и даже не так громко, как мог бы. Но и Никанор Семёнов, и майор Кораблинский – оба застыли с поднятыми пистолетами, так и не выстрелив. С их лиц мигом исчезло всякое выражение, а потом – оба одновременно выронили пистолеты, опустили руки и превратились в безмолвные живые статуи.
Не успел Пётр Иванович подумать о том, каким образом сюда к ним проник майор Кораблинский, и кто такой этот второй, который проник вместе с ним – как Генрих Артерран сказал обоим:
– Присядьте, – сказал таким мягким, добрым голосом, каким обычно разговаривает Дед Мороз.
Никанор Семёнов и майор Кораблинский, наверное, перестали отдавать себе отчёт в том, что творится вокруг. Обдуваемые свежим ветерком из разбитого окна, они проследовали на середину кабинета и уселись прямо на пол у ног Серёгина. Генрих Артерран молча кивнул головой и тоже прошёл на середину кабинета.
– Что здесь происходит?? –
– Василий Никола… – начал, было, дворник Карпухин, взмахнув для острастки метлой.
– Присядьте, – кивнул обоим Генрих Артерран.
Казаченко уронил пистолет, а Карпухин – лишился метлы. Они вдвоём прошли на середину кабинета к Кораблинскому с Никанором Семёновым и молча уселись на пол рядом с ними.
К сожалению, этим погожим субботним утром в Калининском РОВД никого больше не было. Генрих Артерран сделался тут безраздельным хозяином. Он даже не подумал возвращать на место выбитую дверь. Он только обошёл её и уселся на свободный стул, дожидаясь приезда Ежонкова, Синицына и Смирнянского.
Сейчас они приедут, будут посажены на пол, а когда Генрих Артерран бесследно исчезнет – все выйдут из этого кабинета со «звериной порчей» последней стадии. И неизвестно ещё, сохранят ли они после этого рассудок, или сбомжуются, как тот Грибок, или Гоха.
Пётр Иванович понимал это прекрасно, но сделать ничего не мог. Понимал это и Сидоров. Сержант стискивал зубы, сжимал всего себя в тугой виртуальный кулак, пытаясь хотя бы шевельнуть мизинцем… Стоп, кажется, у него получается – Сидоров уже может поёрзать на стуле…
А Генрих Артерран каким-то образом понял, что Сидоров вылезает из-под его тотального контроля, повернул к нему свою голову. Но Сидоров вдруг соскочил со стула, метнулся к столу Недобежкина и схватил его пистолет. Не раздумывая ни секунды, сержант выстрелил в «верхнелягушинского чёрта». Генрих Артерран, конечно, и от этой пули увернулся. Однако Сидоров внезапно обнаружил в себе какие-то суперсилы: чудесным образом простой милицейский сержант увидел это молниеносное, незаметное простому человечьему глазу движение, проследил его траекторию и выстрелил второй раз. Выстрел был точен, как у снайпера: «золотая» пуля угодила подземному монстру прямо в правый висок. Неотвратимый свинцовый удар развернул «нечеловека» лицом к Сидорову, сорвал с его лица очки, отшвырнул его к стене. Брызнула кровь, Генрих Артерран навалился на стенку спиной и медленно осел вниз на пол, срывая обои своими скрюченными пальцами. Его глаза были широко раскрыты, Сидоров случайно встретился с ним взглядом и – застыл, пронзённый диким, давящим ужасом. Глаза «верхнелягушинского чёрта» не имели ни белков, ни радужек, ни зрачков, они оказались абсолютно чёрными – такими, как иногда рисуют в журналах у инопланетян. Генрих Артерран разок зыркнул на Сидорова этими страшными глазами, как показалось сержанту, с испепеляющей злобой. Но секунду спустя эти глаза закрылись, и «верхнелягушинский чёрт» растянулся на полу. А Сидоров – от страха попятился и тоже сел на пол.
– Бррррумм! – это приходил в себя Недобежкин.
– Ууууу, – оживал Серёгин.
– Да хай йому грэць! – выпутывался из лап гипноза Казаченко.
– Чертовщина… – «включился» майор Кораблинский.
А дворник Карпухин только чихнул.
Никанор Семёнов ничего не сказал. Он просто поднялся на ноги и не спеша приблизился к тому, кого боялись десятилетиями, кого называли «чёртом», кто похищал людей, наводил «звериную порчу», кто заварил всю эту смертельную кашу с проектом «Густые облака».