G.O.G.R.
Шрифт:
– Простите… – пролепетал сержант, не зная, как бы ему оправдать своё торчание у пустующей квартиры соседей.
В массивных кулаках Анастасии Сигизмундовны были зажаты пухлые хозяйственные сумки, переполненные батонами и куриными ножками. Ей некогда было стоять в подъезде, и поэтому она фыркнула:
– Ужас! – и проследовала к своей двери.
Установив сумки на прохладный каменный пол, она отыскала ключи и завозилась с замками.
Переведя дух, Сидоров вернулся домой. Какой-то он стал пугливый в последнее время… Конечно, если неподготовленный человек внезапно
Сержант сел дожёвывать свои бутерброды с холодной водой и попытался отключить мозги от соседней квартиры и её мистических ужасов. Скоро туда кто-нибудь заселится, и всё это закончится…
ЗЗЗЗЫННЬ – заголосил в прихожей телефон и мгновенно включил Сидорову мозги. Он едва не выронил на коленки последний свой бутерброд – так резко они включились. «Кто это ещё в воскресенье?» – удивился Сидоров, невесело подозревая, что нужно будет ползти на работу и снова возиться с «жертвами чертей». Сидоров страшно не хотел поднимать трубку, думал даже отсидеться, пока закончится время вызова и телефон перестанет звонить. Но честь и совесть не позволили: а вдруг это действительно звонят с работы? АОН сломался, поэтому трубку придётся взять…
– Санчес! – взвизгнули там, в мембране, и в ухе Сидорова зазвенел тонкий колокольчик. – Санчес, ты знаешь??
Сидоров отодвинул трубку от уха: слишком уж громко там визжали. Сидоров узнал того, кто его побеспокоил: «Донецкий Ван-Хельсинг» Брузиков – давний друг, отличный парень, однако о-очень увлечённый сверхъестественным.
– Чего? – недовольно пробурчал Сидоров, когда Брузиков наконец-то перестал вскрикивать.
– Санчес, ты говорил, что у тебя у соседей никто не живёт?? – взвизгнул в ответ Брузиков, и Сидорову стало не по себе: снова квартира эта дурацкая…
– Не живёт! – твёрдо сказал Сидоров, стараясь казаться железобетонно спокойным.
– Живёт! – возразил Брузиков. Кроме его визга сержант слышал в трубке ещё какие-то щелчки и глухие удары, словно бы кто-то там рядом с Брузиковым колет щепу и забивает гвозди. – Я вчера… – начал он, а потом – резко передумал. – Санчес, я тут недалеко от тебя, сейчас, причапаю и расскажу, подожди!
Отвязаться от Брузикова было невозможно: если он вознамерился «причапать» – сбить его с курса не сможет и айсберг. Придётся терпеть.
«Причапал» Брузиков практически мгновенно, как будто бы стоял у Сидорова в подъезде и звонил с мобильного. Не прошло и десяти минут, как «Ван-Хельсинг» вовсю ляпал к Сидорову в дверь. Сержант мог бы не открыть, но Брузиков будет ляпать до посинения, и его услышат соседи.
– У меня есть звонок! – Сидоров выдвинулся в подъезд и поймал руку Брузикова, которая по инерции собралась ляпнуть ему в нос.
– Он у тебя не работает! – пискнул Брузиков и рывком вернул себе свою руку. – Поломаешь мне кости, Шварц! – обиделся он, разглядывая своё запястье.
– Не развалишься! – проворчал Сидоров. – Давай, заползай уже!
– Ура! – обрадовался Брузиков и проворно занял собой прихожую Сидорова. «Донецкий Ван-Хельсинг»
– У тебя в соседней квартире живёт какой-то чувак! – вывалил информацию Брузиков и прошествовал на кухню Сидорова, позабыв освободить ноги от кроссовок.
– Эй, разуйся! У меня тут квартира, а не птичник! – закричал ему вдогонку Сидоров.
– Прости, Санчес… – Брузиков вернулся и скинул кроссовки рядом с туфлями сержанта. Сидоров невольно сравнил их и определил, что размер ноги у Брузикова, наверное, сорок седьмой.
– А насчёт чувака – ты, наверное, ошибся… – робко начал Сидоров, убеждая себя в том, что соседняя квартира пустует.
– Нет! – возразил Брузиков и во второй раз откочевал на кухню Сидорова, схватил со стола его третий, не начатый бутерброд и отправил его к себе в рот.
– Это мой… – пискнул Сидоров.
– Спасибо! – поблагодарил Брузиков и продолжил стращать сержанта инопланетянами и вампирами:
– Я вчера охотился, – увлечённо рассказывал Брузиков, уплетая бутерброд, который Сидоров ему уже подарил. – Сидел в засаде как раз возле твоей берлоги. И тут увидел, как в окне прямо рядом с тобой кто-то включил свет! Вон там! – Брузиков показал остатком бутерброда на ту стенку, что была смежной с дьявольской пустой квартирой. – У меня память – как у Штирлица. Я отлично запомнил, как ты сказал, что там никто не живёт! А тут – свет! Санчес, пожалуйста, ведь ты же мент! – Брузиков проглотил бутерброд и сложил свои ручки в молитвенной позе Мадонны. – Давай слазим туда и всё узнаем, а?
– Миха, ты что? – изумился Сидоров. – Хочешь, чтобы я вскрыл чужую квартиру??
– Но она же ничья! – умолял Брузиков. – Тем более, там жил ваш жулик… Ну, ты же мент, скажи, что ищешь его следы… Там может быть вампир, Санчес! Ты живёшь по соседству с вампиром!
– Ты – псих! – постановил Сидоров. – Ты к психиатру сходить не пробовал?
– Все вы так говорите! – обиделся Брузиков. – А я столько их уже видел! Они всегда селятся там, где никто не живёт, или кто-то умирает, потому что в таких местах полно чёрной энергии! Я эксперт в этих делах, понимаешь, Санчес?? Я знаю, что ты – в опасности! Они же едят людей!
Слушая эти сумасшедшие вопли, Сидоров старался выглядеть скептиком и взирал на беснующегося уфолога с высоты деланного безразличия, однако в душе был снедаем мистическим страхом. В дальнем углу за холодильником опять привиделись Горящие Глаза.
– У меня есть план! – радостно заявил Брузиков, оглядываясь, очевидно, в поисках другого бутерброда. Нет, гражданин Брузиков, не найдёте: Сидоров уже всё съел. – Вампиры днём спят, и поэтому мы не рискуем пока что быть укушенными. Зайти в его квартиру надо прямо сейчас, пока не зашло солнце!