Габриэль
Шрифт:
Я быстро вытираю глаза, стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями.
— Я позвоню Кларе, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Она разрешит мне пожить у неё, пока всё не уляжется.
Габриэль подходит ближе, его голос звучит спокойно, но твёрдо:
— Уже поздно, и тебе не стоит беспокоить Клару. Ты останешься со мной. Мы всё равно обсуждали это до того, как всё это случилось.
Я зажмуриваюсь, чувствуя, как напряжение накатывает новой волной, и тихо бормочу что-то себе под нос,
— Вы собираетесь жить вместе? — мама в шоке смотрит на нас, её голос взлетает на октаву выше. — Договорились вы или нет, но вы едва знаете друг друга! Вы с Лео сначала были друзьями, прежде чем стали чем-то большим, и посмотри, чем это закончилось! — в её словах звучит одновременно упрёк и тревога.
— Он не Лео! — восклицаю я, чувствуя, как внутри всё закипает.
Стараясь успокоиться, я обращаюсь к маме, но затем поворачиваюсь лицом к Габриэлю.
— И тебе я тоже уже сказала «нет», Габриэль.
Его тёмные пронзительные глаза сердито сверкают, встречаясь с моим взглядом. Но он ничего не отвечает, лишь поворачивается и направляется к окну, засовывая руки в карманы. Тишина повисает в комнате, становясь ещё тяжелее.
— Но…
Он медленно поворачивается, его тёмные глаза пристально смотрят на меня, ожидая продолжения.
— Я же обещал, что останусь, пока всё не уляжется, — произносит он спокойно, но в его голосе чувствуется напряжение, словно эти слова должны были положить конец спору.
Его взгляд постепенно смягчается, пока наши глаза остаются прикованы друг к другу. Но тишину прерывает отец, прочищая горло.
Он подходит ко мне, нежно целует в лоб, а затем заключает в тёплые объятия.
— Мне жаль, Беатрис, — говорит он с тихой искренностью. — Жаль за то, что произошло. Но больше всего я сожалею о том, что не смог защитить тебя так, как должен был отец.
Его голос дрожит, когда он добавляет:
— Я люблю тебя, милая.
— Я тоже тебя люблю, папа, — тихо отвечаю я и нежно целую его в щёку.
Каждая из моих сестёр по очереди обнимает меня на прощание, даря короткие, но тёплые прикосновения.
Затем ко мне подходит мама. Её глаза блестят от слёз, но голос звучит твёрдо:
— Я люблю тебя, моя сильная девочка, — говорит она, обнимая меня крепко, словно пытаясь передать всю свою поддержку и заботу.
— Я люблю тебя, мама, — говорю я, и она нежно целует меня в лицо, а затем крепко обнимает, прижимая к себе.
Через мгновение она отстраняется, её взгляд перемещается на Габриэля. Не говоря ни слова, она подходит к нему и, к моему удивлению, тоже заключает его в объятия.
Она бережно обхватывает ладонями его лицо и делает шаг назад, глядя ему прямо в глаза.
— Прости, Габриэля. Я не хотела показаться… стервозной, — говорит она с заметным смущением.
Наклоняясь ближе,
Габриэль усмехается, слегка наклонив голову.
— Ты очень далека от стервозности, Тереза, — отвечает он мягко, но с лёгкой ноткой шутливости в голосе, вызывая на её лице смущённую улыбку.
— Я просто хочу, чтобы Беатрис была осторожной и в безопасности, — говорит Тереза, её голос звучит мягко, но с ноткой тревоги.
— Я позабочусь о её безопасности. Даю тебе слово, — твёрдо отвечает Габриэль, беря её за руку и, слегка наклонившись, целует с уважением.
Моя мама подмигивает мне с лёгкой улыбкой, проходя мимо по пути к выходу. В её взгляде читается одобрение, смешанное с материнской заботой.
Я тяжело вздыхаю, когда за ними закрывается дверь.
— Ты ей нравишься, — говорю я, оборачиваясь к Габриэлю. — Она пыталась полюбить Лео, но у неё ничего не вышло. Майе он тоже никогда не нравился. А вот тебя обе, кажется, считают совершенно неотразимым.
На моих губах играет лёгкая улыбка, но в голосе чувствуется искренность.
— И всё же, мои чарующие манеры, кажется, не очень хорошо действуют на тебя, — с лёгкой усмешкой замечает он, подходя ближе.
Он берёт обе мои руки в свои, его пальцы обхватывают мои ладони, и на его лице появляется тёплая, чуть насмешливая улыбка.
— Насколько ужасно я выгляжу по десятибалльной шкале? — спрашиваю я с лёгкой улыбкой. — Где десять — это абсолютный кошмар.
Он поднимает руку, аккуратно убирая волосы с моего лица, и тихо выдыхает, внимательно глядя на меня.
— Я бы сказал, полный… ноль, — отвечает он мягко, и его голос звучит так, будто он действительно верит в свои слова.
— Ноль не рассматривался как вариант, — замечаю я, слегка приподнимая бровь, пытаясь сохранить серьёзность, но уголки губ всё равно предательски поднимаются в улыбке.
— Ты прекрасна, Беатрис, — говорит он, его голос наполнен искренностью. — И эти синяки и царапины не определяют твою красоту.
Он мягко обнимает меня за плечи, притягивая ближе.
— Давай, пойдём, — добавляет он, ведя меня вперёд с осторожностью и заботой.
???
Я выхожу из ванной комнаты в шортах и футболке Габриэля. Пижама, как оказалось, была ещё одной вещью, которая не вошла в новый гардероб, который он привёз мне сегодня утром.
Поставив будильник, я кладу телефон на прикроватную тумбочку. Завтра мне нужно рано встать и вернуться в квартиру, чтобы забрать кое-что из запасного оборудования для камеры, необходимого для работы.
В комнату заходит Габриэль со стаканом воды в руке.
— Лекарство, — говорит он спокойно. — Завтра будет хуже.