Гадание на яблочных семечках
Шрифт:
«Типичный челодраль»… — промелькнуло в голове у Угнюса. Сонливость прошла, и он стал подумывать, что не мешает сочинить какой-нибудь воинственный стих, которым можно было бы отучить людей от челодральства… О человрали, челодрали! О челдобреки!.. Тара-пара, таррара… Вы поддаетесь злому Фуку, вас за нос часто водит Нуд… Нет, нет, не то…
Опробовав еще несколько вариантов, Угнюс наконец вызубрил наизусть следующее четверостишие:
Эй, челодрали, человрали! Эй, челдобреки! Ну-ка,
брысь!
Дались вам эти ругань, драки, уж лучше б делом
занялись!
Коварный
как тень,
Так не пора ли попытаться без злости обойтись хоть
день?
Он опять заинтересовался, что там поделывает Мышиный Маршал. Парень вытащил из кармана джинсов какую-то особенную монету и с гордостью показал своей подружке. Та оглядела ее, повертела и, передернув плечами, вернула ее владельцу.
— Пятак… — разочарованно протянула она. — А я-то думала — золотой…
— Подними-ка свой зад!
— Зачем? Что ты собираешься делать?
— Ну, привстань…
Девочка озадаченно поднялась. «Маршал» провел зубчиками по сидению, остро отточенный край монеты беззвучно рассек красивую кожаную обивку новенького кресла.
— Поняла? Садись скорее, чтобы никто не заметил.
— А как это тебе удалось?
— Фокус!.. Раз, жжжих!.. — развернувшись, он еще раз надрезал обшивку на спинке своего кресла.
— Э-э-эй! — закричал Угнюс. — Что вы делаете!
— За-ткнись!.. — процедил хулиган, воинственно выставив нижнюю челюсть. — Хочешь, чтобы морду разукрасил? А? Убирайся отсюда! Слышишь, что говорю?
Когда Угнюс поднялся, чтобы уйти, этот челодраль пнул его ногой. Несколько пассажиров посмотрели в их сторону, но ничего любопытного не заметили. Просто раздосадованный мальчик, прихрамывая, прошел вперед, приблизился к водителю и что-то сказал. Автобус стал снижать скорость и остановился у обочины.
Пока Угнюс привел водителя, парень со своей «кошечкой» успели пересесть на другое место. Кое-кто из пассажиров это, безусловно, видели, однако все молчали, когда «Маршал» и его девчонка без зазрения совести врали, что никогда не сидели на изрезанном кресле. (Они нарочно говорили в единственном числе, словно не знали-не ведали, что обивка порезана на двух креслах, а не на одном).
— А ты, сопляк, протри глаза! — с перекошенным лицом кричал Угнюсу «Маршал», — ты же дрыхнул все время! Мы сказали ему — жми отсюда, не порти воздух, поэтому он и нагородил всякой чепухи. А может, еще и сам изрезал — откуда нам знать…
— Объясняться будете в милиции, — оборвал водитель. — Час назад эти кресла были целёхонькие, как с фабрики.
Он записал фамилию Угнюса, спросил, где тот живет. Угнюс ответил и предупредил водителя, чтобы в случае надобности искал его у дяди Пятраса. Потом вернулся на свое место. Его сосед теперь сосредоточенно вычищал грязь из-под ногтей. Для этого он опять использовал спички, вокруг было порядком намусорено.
— Храбрец!.. — непонятно — похвалил или поизмывался он. — Храбрец!..
Угнюс задумался: где он уже слышал эту похвалу?
— Будь я твой отец, посоветовал бы помалкивать.
— Вы, наверно, рыбак? — спросил Угнюс.
— Как ты угадал?
Угнюс поглядел на его руки.
— Ага, червей копал…
Мальчику вспомнился сон. Этот добытчик червей был явно оттуда… Однако удивляться уже не было времени: автобус подкатил к конечной станции. Вон и Рамунас, и дядя Пятрас уже стоят… Выходя, Угнюс взглянул на «Маршала». Тот возился с окном: если повезет опустить пониже стекло, он ускользнет через окошко.
— Эй, — окликнул его водитель. — Не утруждайся… Вместе выйдем.
Заперев дверцу автобуса, водитель вылез и открыл багажное отделение. Пока дядя Пятрас помогал Угнюсу доставать чемодан и велосипед, двоюродный брат заметил в автобусе запертых пленников. Рамунас был знаком с ними:
— Дарюс! — позвал он. — А ты чего не выходишь?
Тот ткнул пальцем в сторону Угнюса и, выставив зубы, погрозил кулаком.
— Кто это такой? — осведомился Угнюс.
— Дарюс Диндерис, — ответил Рамунас. — Что ты ему сделал? Почему он тебе погрозил?
— Потом расскажу.
Водитель привел с собой милиционера.
— Вот этот мальчик, — он показал на Угнюса, — видел, как они изрезали.
— Резал только он один, — уточнил Угнюс и продемонстрировал, как парень держал монету наточенным краем между согнутыми пальцами.
Двоюродный брат наступил Угнюсу на ногу, чтобы тот не распространялся. Дядя Пятрас отчего-то то и дело беспокойно озирался.
— Лучше вам больше не встречаться, — проговорил он, подхватывая чемодан и направляясь к автоцистерне.
— Как тут не встретиться… — невесело отозвался Рамунас. — В нашем городке не спрячешься.
— Диндерис как-никак мой начальник, — пояснил дядя Пятрас. — А я, как видишь, до сих пор воду вожу. Договорились, что на обратном пути тебя прихвачу. Вот только цистерна у меня еще пустая. Сначала наполним, а тогда уж домой.
Угнюс знал, что в колхозе имеется разливочная станция минеральной воды. Неужели дядя поедет сейчас с ними прямо до Друскининкай?
Они привязали велосипед к автоцистерне, а чемодан взяли с собой в кабину. Выехав за город, дядя Пятрас свернул на узкую дорожку и остановился возле поливочной установки. Здесь он присоединил толстый шланг и стал наполнять цистерну.
— Пойдем прогуляемся, — предложил Рамунас Угнюсу. — Побалакаем заодно…
— Разве здесь минеральная вода? — удивился тот.
— Она еще чище, если хочешь знать, — ответил Рамунас. — Смешают, пропустят газ, и сам черт не разберет, откуда она. Только ты, конечно, не проболтайся. И так уже заварил кашу.
Когда Угнюс подробнее рассказал ему, что произошло в автобусе, двоюродный брат сплюнул и произнес:
— Можешь поздравить… Мы оба влипли.
— А ты что натворил?
— Понимаешь… Дома у нас сейчас осадное положение. Мать откопала бинокль, часы, ну и еще кое-какую мелочь… Кастуте, может, и сама толком не помнит — она мне их раньше обещала, если помогу огород вскопать…