Гадости для радости ...и по работе
Шрифт:
Вот какого я не взяла у него телефон?
Такого, что я не собиралась ему звонить. Я рассчитывала, что либо он денька через два-три сам явится, либо пошел он нафиг, мне оно не надо.
А теперь мне, оказывается, надо, а телефона его у меня нет.
Ладно. Пойдем длинным путем.
Открыв список вызовов, я отлистала его до нужной даты. Вроде, этот. Вызов.
Я надеюсь, они не переводят телефон на ночь в режим “Не беспокоить”. А то я откровенно не сильна в ритуалистике, и мой корявый ритуал скорее меня саму доведет до истерики, чем обойдет простейшее ограничение.
—
— Екатерина? Здравствуйте. Это Червона, гадалка. Нет-нет, ничего не случилось! Мне нужен номер телефона вашего брата.
15/07
15/07
— Моего брата? Откуда вы знаете моего брата?..
— Я ясновидящая, блин! — Огрызнулась я.
Так, спокойно. Теплеева тебе ничего не должна. А что тебя среди ночи разбудили — так, прикинь, и ее тоже.
Уже более спокойным тоном, пояснила:
— Ваш брат приходил ко мне сегодня днем. А теперь мне нужен его номер.
Но Катерина в моих словах услышала что-то не то, потому что вскинулась:
— Не слушайте его! Я Ваню ни о чем не просила! Да я даже рассказывать ему не хотела, я же знаю, какой у него характер — но он как-то сам из меня всё вытянул. Но я не думала, что он к вам полезет! Я ему говорила, чтобы не смел!
— Кто там, Кать? — послышался на заднем фоне голос Андрея Теплеева.
Я услышала, как Катерина в сторону ответила “Не важно!”, видимо, прикрыв динамик, а потом уже мне, и голос ее звучал категорично и твердо:
— Червона, если он вам угрожал — да конечно он угрожал, о чем тут думать, что я Ивана не знаю — словом, забудьте, что он вам наговорил, никакого заявления не будет, у нас с мужем к вам претензий нет!
Потом охнула, в трубке раздалось невнятное возмущенное “Андрей!”, и вместо Катерины я услышала ее мужа:
— Не смейте преследовать мою жену! Хватит! Я ясно вам сказал, чтобы вы не смели… Если не хотите проблем — оставьте Катю в покое!
— Да нужны вы мне, идиот! — Не осталась в долгу я. — Пригорели да пахнете, век бы вашу семейку не видала! Телефон Сокольского мне быстро дал!
Агрессивный наезд сбил напор Теплеева, он замолчал. А потом — бросил трубку.
И пока я покрывалась чешуей, доходя до крайней стадии озверения, телефон бзынькнул сообщением. Незнакомый абонент (ладно, знакомый, просто не внесенный в телефонную книгу) прислал мне номер телефона.
Если Теплеев прислал мне какой-нибудь левый контакт, он об этом пожалеет. Из каких бы сообщений не исходил.
— Алло!
Кровожадные мысли пришлось отставить: голос, ответивший на звонок, был мрачный, но правильный. В него вплетался шум движущегося автомобиля, и я,вспомнив детали своего сна, рявкнула:
— Сокольский, куда ты едешь?
Я, конечно, задним умом понимала, что меня заносит на поворотах, но погасить набранный для предыдущей склоки разгон вовремя не успевала.
В трубке некоторое время переваривали такое небанальное вступление.
— И вам доброй ночи, Червона Никитична!
— Еще раз назовешь меня по
— И что?
Ирония сочилась из трубки, и я подобрала упавшие поводья.
— И ничего, — буркнула на остатках выхлопа.
Не обещать же ему глупости вроде “И у тебя до конца жизни вставать будет только на Васю”. Уже вполне вежливо и по-деловому продолжила:
— Куда бы ты ни ехал — остановись.
Сокольский хмыкнул, и я отчетливо представила, как ситуация выглядит с его стороны: среди ночи звонит озабоченная истеричка, предъявляет невнятные претензии и чего-то требует. Стало кристально ясно, что меня сейчас пошлют, всё случится, как случится, и мне придется как-то с этим жить.
— Дим, останови.
— Вань, ты чего?
— У нас не горит. Дайте мне пять минут, парни.
Слова, обращенные не ко мне, застопорили разгоняющийся маховик паники. Кажется, этот эмоциональный шторм неспроста, и пророческий сон не прошел для моей психики даром. С истинными пророчествами я раньше не сталкивалась, так что сюрприз-сюрприз.
Я прижала телефон ухом и пошла искать, куда сунула заветный бутылек с успокоительным. Кажется, в дверцу холодильника.
По ту сторону телефонного разговора хлопнула дверца автомобиля, отрезая ворчание незнакомых мужиков, и Сокольский спросил:
— Ну?
— Куда бы ты ни ехал — не едь туда.
Снова ироничный хмык.
— Червона Никитична, вы говорите странное. Давайте вы скажете, что у вас случилось, я поглажу вас по голове, и мы разойдемся по делам: вы — спать, а я — ловить преступников? И, заметьте, я предельно миролюбив — несмотря на то, как мы сегодня расстались.
А как мы с ним расстались? Что не так?
А! Это он про Васю?
Или… ну, да, не стоило ржать ему в спину.
Ну, учитывая, как мы расстались — он действительно предельно миролюбив.
Я вздохнула:
— Сокольский, мужик, к которому вы едете — вооружен. И будет стрелять.
— Откуда информация? — Деловито уточнил Иван.
И я подтвердила худшие его подозрения:
— Оттуда. Вы войдете, с правой стороны будет просто стена и шкаф в дальнем углу. Справа будет видно распахнутую дверь на балкон, и сам балкон — открытый. Ты начнешь разворачиваться влево, и в этот момент он выстрелит. Сокольский, он будет в шкафу. Прямо напротив двери. Выстрелит сквозь шкаф, попадет в… в корпус. Я не рассмотрела, выжил ты или погиб, но… — я вспомнила сон, графичные подробности, и голос дрогнул. — В общем, тебе так разворотило грудь, я сомневаюсь, что были какие-то шансы.
Иван помолчал. Потом усмехнулся внезапно:
— Ты же говорила, что для предсказания тебе нужно, чтобы человек был перед глазами?
— Сокольский, не путай, пожалуйста, предсказание и истинное пророчество. Между ними разница примерно как между адвокатом и прокурором: первого можно нанять, второй действует исходя из своих соображений.
— Ну не совсем так… но, для человека сугубо гражданского, ты неплохо уловила суть, — судя по голосу, Иван улыбнулся.
А судя по улыбке — нарисованная мной картина его не очень-то впечатлила.