Гадости для радости ...и по работе
Шрифт:
Одна только Людмила уперлась взглядом в район Катиного живота и, покачиваясь в общем со всеми ритмы, не поднимала головы.
Они стояли, стояли и стояли, и от этих покачиваний необъяснимо стало казаться, что время стало густым, как кисель, объективное его восприятие отказывало, я уходил с головой этот вязкий поток… И когда женщины очнулись и отмерли, я бы не мог сказать, сколько времени прошло. Часы показывали, что около пяти минут. А мне казалось — не меньше часа.
Катька растерянно переводила взгляд
— Садись, садись. Сейчас все сама услышишь.
Они (мне даже мысленно было сложно назвать этих женщин ясновидящими) расселись вокруг длинного стола. Червона оказалась по правую руку от тети Маши, Людмила — по левую. Катерина ухватила за руку Андрея, потянула его сесть напротив хозяйки — и слева от меня.
Я же, как выбрал место в самом начале, так больше и не двигался. Но почему-то сейчас сидел прямо напротив хозяйки. Хотя и имел весьма посредственную роль на этом празднике жизни.
Когда все уселись, тетка Маша кивнула Червоне: начинай, мол.
Та нахмурилась, свела-развела брови, и заговорила осторожно, словно по битому стеклу шла. Или незнакомую реку вброд переходила.
— Проклятие не наследственное: связи с предыдущими поколениями не вижу — значит, наложено непосредственно на Катерину. Старое. Почему не активировалось раньше — понятно, ключевое условие беременность клиентки, до того оно бы активироваться и не могло. Но наложено давно, не меньше двух-трех лет назад. Наложено женщиной, это однозначно.
— Угу, — кивнула теть Маша. — Пока со всем согласна.
— Но женщина пришла со стороны мужчины. Думаю, соперница, претендентка на мужа. А еще, мне показалось, что оно какое-то… аморфное? Теть Маш, мне кажется, какое-то оно… не структурированное, что ли?
Теть Маша кивнула еще раз:
— Непроизвольное. Так и есть, Вань. Проклинала не ведьма, обычная одуревшая то ли от ревности, то ли от злости баба. И столько своих сил вложила, что пожелание возьми, да и зацепись. Еще что-нибудь скажешь?
— Еще… — Червона сосредоточенно смотрела на сухой виноградный усик, упавший на стол прямо перед ней. — Еще… Нет, теть Маш. Больше, пожалуй, я ничего не увидела.
— Молодец. Больше там и я не увидела. Кто-нибудь что-то хочет добавить? Нет? Тогда рассказывай, Вань, какие ты знаешь способы проклятие снять.
— Я знаю только, — буркнула Червона. — Тот, где нужно проклинательницу убить.
И, к моему удивлению, теть Маша вполне одобрительно кивнула, по поддакивание товарок:
— Верно. Самый простой способ избавиться от проклятья — уничтожить источник.
Когда же я увидел, как на лице у зятя Андрюхи появилось выражение жесткой решимости, удивление плавно, но решительно перетекло в охренение.
А старая гадалка. тем временем, продолжила
— Но в нынешние времена этот способ, к сожалению, лучше оставить на крайний случай. Еще?
— Теть Маш, ну вы же сами меня не учили!
— Ты мне голову не морочь! Я тебя видеть проклятия не учила, да в их видах разбираться, да происхождение отслеживать! А про то, как снимать — вам в школе на ритуалистике должны были говорить!
…занятная у них тут школа, и предметы интересные.
Полная и невысокая тетушка охотно поддакнула:
— Вспоминай-вспоминай!
Червона посидела. Посопела. Предположила неуверенно:
— Ну… Можно попробовать к ритуалистке обратиться, чтобы расплести.
— Не-не-не! — Вскинулась Людмила, до того сидевшая тихо, погрузившись в себя. — Нельзя, теть Маш! Ребеночка это убьет! Он слабенький, проклятие с ним переплетено очень, если начать распутывать — не выдержит. А я посмотрела — ребеночек-то хороший, жалко!
____________________________________________________
Сегодня постаралась сделать чуть более объемный кусок!
28/07
28/07
У Катюхи глаза стали сумасшедшими. Прижав к живот ладонь рефлекторным жестом, побледневшая сестренка выдавила:
— Червона не говорила нам, что ребенка можно спасти…
Червона одарила Людмилу таким взглядом, что та, на мой взгляд, не воспламенилась только чудом.
Отчасти я был с Червоной согласен, так ловко подставить коллегу в глазах клиентов — это еще уметь надо, но в данной ситуации я все же был на Катькиной стороне и на стороне нерожденного племянника. И тоже хотел бы знать, какого хрена Червона утаила такую важную информацию — при том, что знала, что врачи направляют сестренку на аборт.
Пока я сверлил гадалку взглядом, Людмила неловко пожала плечами:
— Так Червона этого увидеть и не могла. Точно также, как я не могу видеть проклятия. Приди вы ко мне на прием обычным порядком, если бы я смотрела на вас одна, а не с помощью круга — я бы его так и не увидела.
— Рано ты домой вернулась, ой, рано, — хмуро сказала тетя Маша. — Опыта у тебя мало. Покрутилась бы еще в своем перинатальном центре, насмотрелась бы на всякое.
— Я для того домой и вернулась, чтобы на всякое не смотреть! — Окрысилась Людмила. — Предпочитаю работать с там, где проверки на возможные патологии плода проводят до наступления беременности!
Тетя Маша яростно сверкнула на “честную акушерку” глазами, и та поспешно замолчала, а старшая гадалка повернулась к Червоне: