Гамбит некроманта
Шрифт:
И тут в голове у него будто пробил колокол. Сколько раз он слышал фразу про сложившуюся мозаику, но никогда не испытывал озарений сам. Однако вот же ж — сложилась. Демон вряд ли ушел бы к себе, зная, что его некому будет позвать. Несмотря на частое брюзжание, ему нравилось в Яви, и он опекал Некра! Он здесь. Точно. Вот только где?..
Некроманты совместно с полицейскими облазили здесь буквально все и не заметить большой, сияющий меч или трость, или палку, или кочергу, или монтировку, или… какой вид мог еще принять Демон он не знал, но будь здесь, наверняка, дал бы
На этот раз к Дерку он все же подошел, несмотря на Лину, все еще оттирающуюся рядом с ним:
— Дай артефакт поиска.
— Чего?.. — он отвернулся от некроманта, которого Женька опередил всего на мгновение, постоял, посмотрел, потом сообразил и выдал некое мудреное название, которое Женька вряд ли мог повторить. — Но он только по предметам работает.
— Мне и нужен предмет, — проговорил Женька, пока Дерк еще на кого-нибудь не отвлекся. Пожав плечами, тот вытащил из внутреннего кармана пиджака паркер и протянул. — Держи. Таскаю с собой на всякий случай.
— Зачем тебе артефакт? — вклинился в разговор недоуменный голосок Лины. — Ты мог бы…
— Как работает? — не став слушать, спросил Женька. — Да и объяснять при ней не хотелось.
— Представь искомое, сожми в руке. Дальше — как в игре в тепло-холодно. Артефакт слабоватенький, но ему все равно с кем работать. Со сверхами или с людьми в смысле.
— Понял, спасибо, — поблагодарил Женька и ретировался.
Вряд ли Демон являлся предметом в прямом смысле этого слова, но обитал ведь в нем.
— И да пребудет со мной сила, — пробурчал он под нос, выходя на широкий проспект и оглядываясь по сторонам в поисках перехода. — Падаваны юные, головы чугунные, сами оловянные, черти окаянные, — тотчас перефразировалось известное четверостишье, подцепленное уже не помнил где.
Тогда же он определил, что артефакт работал. Когда он повернул направо, направляясь к надземному мосту, паркер будто бы похолодел. Развернулся — потеплел. Он прошел половину расстояния до подземного перехода, после артефакт снова начал холодить ладонь.
«Теперь и ребенок нашел бы сокровище», — всплыла в голове еще одна фраза, на этот раз с аудиофайла, слепленого с пластинки «Остров сокровищ», которую он слушал в детстве, а затем опасался спать — очень уж проникновенный голос был у попугая, кричавшего: «Пиастры-пиастры!»
Паркер привел его в закрытый двор с аркой, перегороженной решеткой. Жители не желали, чтобы их беспокоили, а вот Женьке кровь из носу надо было войти. Он на всякий случай обошел по периметру квадратную коробку сталинки, однако артефакт остался неумолим и настаивал именно на вхождении во двор. И вот ведь не везет, так не везет: все остальные дома были нормальными и только этот закрытый.
На решетке висел магнитный замок для специального ключа, но не имелось ни домофона, ни звонка. Охраны вокруг не наблюдалось тоже.
«И как сюда почтальоны с курьерами попадают?» — подумал Женька, размышляя не позвать ли на помощь, даже
— К Егоровым, чай?
От вкрадчивого скрипящего голоса он едва не подпрыгнул, обернулся, обозревая старушку-божий одуванчик и кивнул.
— Так заходи, — сказала она, доставая ключи. Их было, наверное, с десяток: большие и маленькие, пара магнитных и совсем крохотный, не иначе от почтового ящика. — На детской площадке подожди, пока Максимка с кафедры вернется, не на улице же стоять столбом сталагмитовым. Что? Завалил высшую математику, оболтус?
— Завалил, — вознося хвалы госпоже Фортуне, повинился Женька и счастливо вздохнул.
— Вот, значится… Зовут как?
— Крылов Евгений.
Старушка покачала головой.
— И не помню даже такого. Прогульщик?
— Немного есть.
— Отчислят же.
Женька опустил голову, заставляя волосы упасть так, чтобы скрывали выражение лица: уж очень оно не вязалось с тем, которое присуще студенту-прогульщику, завалившему сессию и все лето бегающему по преподавателям, сдавая хвосты.
— Из-за девчонки, чай?
Он кивнул.
— Любишь?
— Больше жизни! — и ведь не солгал и даже не приукрасил.
Старушка покачала головой и открыла калитку:
— Заходи. И… если так, то я тебе автоматом зачет поставлю, приходи на неделе.
— Спасибо! — поблагодарил Женька абсолютно искренне.
Старушка нырнула в первый подъезд, а он направился дальше: к детской площадке. Двор оказался большой. Артефакт жег ладонь до такой степени, что трудно удавалось определить, куда идти. Но точно не в зарешеченную коробку, в которой гоняли в хоккей зимой и футбол летом, и не к фонтану, качелям и поставленным треугольником лавочкам: если бы меч был там, Женька увидел.
Миновав полупустую парковку, он ступил на узкую плиточную тропинку, ведшую по практически идеальному газону к небольшой рощице из десятка-полтора деревьев. Летом и в жару — просто отличное место для отдыха. Если бы старушка наблюдала за ним из окна, не удивилась бы направлению. Женьку же заинтересовал толстый сук, валявшийся под сказочным, учитывая его ширину, дубом. Покалечило исполина недавно: листья еще не увяли. А рядом…
— Ай! — паркер обжег руку.
Женька резко остановился и лишь потому не оказался пришпиленным к газону шипастым хвостом неведомой страховидлы. Выглядела та помесью ската и кобры, разевала зубастую акулью пасть и явно собиралась им закусить.
— В сторону! — приказал Демон.
Женька повиновался, не раздумывая. Вот только в голове всплыла донельзя глупая инструкция, мельком прочитанная, когда вставал на тропинку: «По газонам не ходить». И отступал он именно по плитке, стараясь не топтать траву. Идиотизм, конечно, но в подобной ситуации, что только не срабатывает.
— Беги! — заорал Демон. — Ко мне! Меня хватай!
Женька кинулся на голос, петляя, как заяц. Страховидла была на удивление медлительна. Точно не ему жаловаться на это! Пару раз свистнуло над ухом жало, но до ветки он добрался, схватил меч, развернулся, готовясь умереть во всеоружии и…