Гамбургский оракул
Шрифт:
– Госпожа Мэнкуп, - обратился он к ней, - вы не могли бы нам сообщить, где находились нынче ночью, без десяти двенадцать?.. Переведите, пожалуйста, Дейли!
– На каком основании? - Она презрительно прищурилась.
– На том, что ваша осведомленность о смерти мужа весьма загадочна. Почувствовав поддержку Муна, Енсен воспрял духом.
– Так отгадайте! Вам в полиции платят за это! Но нигде не сказано, что я обязана вам помогать.
– Вы не ночевали дома.
– Если это кажется подозрительным, могу сообщить,
– Незадолго перед убийством Мэнкупа к нему приходил гость, - не уступал Енсен. - Пил с ним шампанское и...
– В таком случае это не я. Единственный раз, когда я пила шампанское, был день моей конфирмации.
– И курил сигареты "Рамзес"! - продолжал атаку Енсен. - Не отрицайте, госпожа Мэнкуп, на стакане отпечатки ваших пальцев.
– Неужели моих?! - Она усмехнулась. - Это было бы конфеткой для Магнуса! Он всегда говорил, что в нем погиб незаурядный детективщик. Значит, я в роли обвиняемой? Если так, придется отвечать на ваши не слишком вежливые вопросы. О смерти мужа я узнала от своего любовника.
– То есть как? - вырвалось у Дейли.
– Не так, как вам кажется. Ему сообщили об этом по телефону. Через полчаса весь город уже будет знать. Или вы думаете, что смерть такой выдающейся личности, как Магнус Мэнкуп, долго можно держать в тайне?
Оглушительный трезвон и барабанная дробь подтвердили ее слова. Входя, Рихтер забыл закрыть дверь кабинета, поэтому шумное прибытие прессы громовыми раскатами взорвало тишину комнаты.
– Марш к дверям, Рихтер! - Боденштерн побледнел. - Господа, хоть какую-нибудь временную версию! - нервно обратился он к присутствующим.
Енсен выразительно посмотрел на госпожу Мэнкуп. Мун и Дейли молчали.
– Значит, ничего? - Боденштерн все больше нервничал. - Ладно, Рихтер, скажите им, что мы еще собираем вещественные доказательства. Дверь на цепочку, разумеется! Если они попытаются прорваться, стреляйте в воздух. Имейте в виду, если хоть один журналист проникнет сюда, я буду стрелять в вас! - Он попытался улыбнуться.
– Они не поверят! - Рихтер вытащил револьвер, но идти к дверям не торопился. - Может, вы лучше сами, господин комиссар?
– Говорите им что угодно! Скажите, что здесь никогда никакой Мэнкуп не жил, - лишь бы они меня оставили в покое.
Боденштерн плотно прикрыл дверь за детективом и тяжело опустился в кресло. Некоторое время все прислушивались к приглушенным толстой обивкой, но все же достаточно явственным звукам продолжавшейся осады.
– Мне очень неприятно, - Боденштерн сделал извиняющийся жест, - но поскольку у моих коллег на ваш счет возникли некоторые сомнения, я все же вынужден удостовериться в вашем алиби. Если вы назовете фамилию друга, у которого находились в упомянутое время, это существенно облегчит наше положение.
– Фамильные принципы фон Винцельбах,
– Спокойствие мне дороже принципов. Моему другу это будет не очень приятно, его жена сейчас находится в Ницце и о наших связях не подозревает, тем не менее... - Она пожала плечами. - На моем месте он поступил бы так же... Руди Фишаустер!
– Господин Рудольф Фишаустер? - переспросил Боденштерн.
– Он! Телефон и адрес найдете в справочнике, но чтобы не затруднять вас, могу сообщить сама.
– Позвоните! - сказал Мун.
– Да вы с ума сошли! Поднимать члена гамбургского сената с постели телефонным звонком да еще по таким пустякам!
– При нацистах поднимали не телефонным звонком, а прикладом, - сказал Дейли, - и никого это не смущало.
– Поскольку вам это неприятно, пусть позвонит господин Енсен, предложил Мун.
– Только поделикатнее! - хмуро согласился Боденштерн.
– Это не так уж важно, - с иронией бросила госпожа Мэнкуп. - Конечно, если вы начнете допытываться, чем именно мы занимались без десяти двенадцать, он, пожалуй, сочтет вас нетактичным.
Телефонный разговор был предельно короток.
– Он все подтвердил, - с убитым видом сообщил Енсен.
– Тогда остается только взять у госпожи Мэнкуп отпечатки пальцев, невозмутимо констатировал Мун.
– Вы не полагаетесь на свидетельство гамбурского сенатора? - возмутился Боденштерн.
– Полагаюсь! - Мун кивнул. - Но на отпечатки пальцев больше!
– Пожалуйста! - Госпожа Мэнкуп протянула свою узкую, аристократическую руку Енсену. - С большим удовольствием я бы влепила вам пощечину, но поскольку такое знакомство с моими пальцами с профессиональной точки зрения вам ничего не даст, делайте с ними что хотите!
Енсен с рвением углубился в дактилоскопический анализ.
– Не она! - забыв о всякой вежливости, объявил он через несколько минут. - Найденную в пепельнице сигарету курил кто-то другой. И отпечатки на стакане тоже не те!
– Ну вот, видите! - равнодушно бросила госпожа Мэнкуп. - Я ведь сказала, что терпеть не могу шампанского.
– Извините нас, - Боденштерн поцеловал ей руку, - такая уж у нас профессия. Весьма часто не очень приятная для исполняющих свой служебный долг.
– Вы еще долго собираетесь здесь оставаться? - Госпожа Мэнкуп никак не реагировала на извинение.
– Это зависит от моих коллег. - Боденштерн вопросительно посмотрел на Муна и Дейли. - Надеюсь, до завтра все спорные вопросы будут решены.
– Хорошо! - Она встала. - Так долго я потерплю.
– Вы собираетесь уезжать? - Боденштерн встревожился. - Я бы не советовал. Этот зверинец вас растерзает на части. Слышите?
Шум осады продолжался все время. Сейчас, после кратковременного затишья, он возобновился с удвоенной силой.