Ганфайтер. Дилогия
Шрифт:
– Приблизительно? Док, да вы точно указали место! Нуу…
– О, не так уж и точно, – зарделся врач. – По вашим воспоминаниям я установил не точку погружения и всплытия, а вот такой неровный треугольничек – «Аппалуза» могла пройти чуть дальше или чуть ближе, взять к западу или к востоку, но ваше подводное озеро гдето в границах этого треугольника, сие несомненно. Кстати, о БПГ. Мне кажется, что тот батискаф, который преследовал «Аппалузу», не был связан с вашими… с нашими нынешними противниками. Либо просто не успел передать информацию… Хотя это, наверное,
– Док, – сказал Тимофей с чувством, – вы молодец! Вы такой молодец, что у меня просто подходящих эпитетов не находится!
Док не стал отнекиваться и лишь польщенно улыбнулся.
– Всё это здорово, конечно, – протянул Стремберг, разглядывая карту впадины, – и резко ускорит процесс поиска, но я бы не стал расслабляться. Смотрите, – он указал на увеличенный фрагмент карты, где пересекались два разлома, образуя то ли косой плюс, то ли кривоватую букву «Х». – Здесь протянулись десятки каньонов, отходя от Среднего кольцевого и Седьмого Восточного. Они заканчиваются тупиками, перекрещиваются, даже заворачивают обратно. Плюс провалы, отдельные горы, скалы, оползни, трещины, гьяры…
– Нешто мы без понятия? – проокал Всеволод. – Чай, не лаптем планктон хлебаем.
– Помоему, – спокойно сказал Тимофей, – у академика есть идейка. Верно?
Стремберг энергично кивнул.
– Да! – согласился он. – Как вы верно заметили, атомная подлодка «Голубка» – это наш единственный ориентир. А ваша единственная надежда строится на том, что атомарина обитаема. Но! Если там попрежнему работает тяговый реактор или хотя бы автономный энергоблок, то это будет хорошо заметно на инфравизорах, ведь на глубине всегда холодно, а корпус нагреется изрядно.
– Значит, будем искать, где теплее, – заключил Боровиц.
Внезапно раздался чудовищный грохот, и каюткомпанию мотнуло так, словно это был стаканчик для игры в кости. Люди падали и кувыркались, валясь на принайтованные столы и перелетая кресла.
Сквозь стихающее грохотанье пробился резкий сигнал тревоги.
– Торпедная атака! – разнеслось по коридорам.
Сихали Браун с трудом выбрался из каюткомпании. Свет в переходе мигал, а пол кренился все сильнее. Оскальзываясь и цепляясь за стену, Тимофей выбрался на палубу. Палубы не было.
Настил разлетелся, оголяя перекореженные бимсы и переборки, откуда валил дым. Но открытого огня не замечалось – шумные потоки воды из огромных пробоин заливали «очаги возгорания». Весь правый корпус катамарана на глазах уходил под воду.
И тут в левую скулу «Онекотана» жестоким хуком врезалась вторая торпеда. Грянул мощнейший взрыв, разнесший выступ носа, столбы дыма и пламени взлетели куда выше мачт, поднимая в воздух якоря на цепях, загибая и скручивая броневые плиты.
Едва не оглохнув, Тимофей бросился обратно к надстройке, крича выбегавшим и выползавшим друзьям:
– Все по батискафам! Бегом! Хватайте всех, кого найдете, и к докам! Быстрее!
Китопасы и их добровольные помощники вняли умному совету и бросились к трапам. Сам Браун понесся к офицерскому сектору, где находилась каюта Наташи Стоун.
Сектор
– Можешь меня ненавидеть, не любить, презирать и так далее! – проорал он. – Я тебя все равно люблю, поняла?! Ну дурак был, дурак, знаю! Я у тебя даже прощения не прошу! Все равно я хочу быть с тобой, понятно?!
Девушка замерла, прижав кулачки к груди.
– Ты… – пролепетала она. – Меня…
– Я! Тебя!
– А ты лучшего места и времени не мог найти? – неуверенно рассердилась она. – Мы тонем!
– Плевать! Я этих гадов все равно уничтожу! Ну?!
Наташа молча закинула ему руки на плечи, обняла крепко, прижалась губами так резко, что их зубы цокнули. Ответ положительный…
– Пошли отсюда! – заорал счастливо Сихали.
Палуба клонилась все сильнее, плавбаза заваливалась на правый борт с дифферентом на нос, содрогаясь обоими корпусами. Долгий тоскливый скрежет вырывался из нижних палуб и гулкие сотрясения.
– По батискафам!
Экипаж «Онекотана» пробирался к докам по вздыбленной палубе, неуклюже пробегая по коридорам – одной ногой ступая на встопорщенный пол, другой – на опадающую стену. Правый корпус уже почти весь скрылся под водой, одна надстройка еще выглядывала из пенящейся воды, но и она погружалась, макая в волны решетки локаторов и антенн.
Коекак, постоянно оскальзываясь, Тима и Наташа спустились на доковую палубу. Воды в коридоре было по пояс и выше.
Загребая вихрящийся поток, Браун добрался до трапа.
– Придется нырять!
– Ныряй, я следом!
Набрав воздуху в легкие, Тимофей окунулся в воду и погреб, смутно различая размытые пятна фонарей. Вынырнув под потолком, он отдышался, дождался Наташу – девушка открывала рот и отирала воду с лица.
– Еще чутьчуть!
Проплыв темным закоулком, Сихали вынырнул на доковой палубе. Его «однойка» была рядом, вся залитая водой, только рубка выступала да кормовые рули.
– Залезай!
– Надо остальных найти!
– Некогда! Выплывем сначала и будем искать!
Тимофей захлопнул крышку люка и передвинул защелки замка.
– Мы будто под дождем побывали, – нервно засмеялась Наташа, – под сильным!
А Браун ничего не сказал, он умилился – эта девушка, вместо того чтобы ойкать, пугаться, переживать за гибнущий корабль, смеется. И глаза у нее радостные…
– Поплыли!
Хлюпая и чвакая, Тимофей добрался до командирского места. Мокрая одежда мешала, но это не самое страшное. Блок за блоком, система за системой, он оживил батискаф. «Мустанг» ожил, загудел реактор в холостом режиме, потом индикаторы загорелись в ином сочетании – подняла вой турбина, загудела выброшенная вода. Батискаф стронулся с места. Фиксаторы звякнули, отцепляясь, и «подводный обитаемый аппарат» скользнул по направляющим, проламывая пластметалловую штору и вываливаясь в океан.