Ганс Бессмертный

Соловьев Сергей

– А с нами, сын мой, – говорил Марио Кастелли, – Вся сила Господа нашего!

Наконец Карл фон Ратсдорф с тележкой, которую волокли три кнехта, оказался в рядах данов. На его груди висела ладанка с горящим фитилём. Рыцарь был весьма предусмотрителен, не упуская ни мелочей, ни важного.

– Воины, – кричал епископ, – прикройте щитами этого рыцаря, Слугу Господа!

Датчане прикрывали Карла он стрел и дротиков, а он, перекрестившись, как истинный рыцарь Христа, взял первую гранату, зажёг фитиль, торчавший из керамического горшка, досчитав до трёх, кинул её в воинство Святовита. Марио Кастелли смотрел

на дымный след в воздухе, и граната упала точно под ноги адского отродья и взорвалась. Вздох датчан сменился криком, когда они увидели, что обожженный воин, уже без ноги, упал на землю. Следом, одна за одной, и полетели все двадцать гранат. Дружина Святовита ещё стояла, но ополчение Арконы стало отступать к городу.

От гранат погибло не меньше пятидесяти воинов, ещё больше было искалечено. Но витязи не бросали убитых, а тащили их в город. Крестоносное войско, как натасканная собака на охоте, не отпускало врагов, и держалось буквально в пяти шагах, осыпая руян ливнем дротиков.

***

Яромир, увидел вспышку, ослепившую его на несколько секунд, тут же оглох от грохота. Кожа, не прикрытая шлемом, горела от ожога, а рядом, на земле, кричал Тиудемир, покрытый сажей с ног до головы. Кровь хлестала из его бедра, а красный, теперь чёрный, сапог с голенью и стопой, лежал в двух шагах. Он схватил друга за ремень и руку, и потащил за строй. Отрок Сечень шустрый парнишка, поднял ногу, и побежал за ним. За спиной грохнуло ещё два раза, да так, что опять заложило уши.

– Славомир! – закричал витязь, укладывая на носилки умирающего, -беда! Датчане прямо огнем мечут! Тиудемиру ногу оторвало!

Волхв, отставив посох, нагнулся и обнюхал тело воина, сдвинул брови и произнёс:

– Не пойму, но ведь серой пахнет. Словно даны спустились в подземные пещеры за этим зельем. Значит, близко с ними не сходитесь, лук и стрелы используйте. Далеко они свой огонь мечут?

– Шагов двадцать, не больше, – думая над каждым словом, ответил Яромир, – попытаемся… Присмотри за ним, – и он кивнул на мёртвого с оторванной ногой.

Волхв кивнул, и сделав знак служкам, удалился к городскому валу.

Бой продолжался, ополченцы были сломлены, но ещё дрались у вала. Саксонцы усиливали натиск, стараясь пробиться в город. Десятки и десятки убитых. раненых лежали у ворот, но пока Аркона держалась. Наступила ночь, которая развела сражающихся.

Ворота города пали

Марио Кастелли сидел на складном стуле, рядом стоял верный Томмазо. Дамиано чистил серебряный кубок, поглядывая на город язычников. Епископ смотрел на звёзды, потягивая горячее вино с пряностями, кутаясь в тёплый войлочный плащ. Рыцарь Карл фон Ратсдорф, вальяжно расположился с сеньором, рассматривая золотой, только подаренный ему кубок епископом.

– Экселенц, вы просто великолепны. Раньше бы не поверил в подобное. Если бы не вы, эти язычники бы изрубили и датчан и саксов.

– Знания – это власть, запоминай, Карл. Хуже было под Эдессой, мой рыцарь, – и итальянец поджал губы, – арбалетчиков в тот день было мало, и тут вспомнили про ящик этого, – и он показал на глиняные сосуды, – важно, что бы метатель гранат не был ни дураком, ни трусом. А это трудно, сам понимаешь.

– Вы знаете толк в человеческих недостатках.

– Сам дрался в Victores,

в папской гвардии. Сын мой там сейчас служит. Жена умерла, его святейшество рукоположил меня, что бы утешить. Так я и стал прелатом, и очутился в Сирии. Но всё равно, в походах в Святую Землю, надо и за папскими деньгами следить, и провизию доставать. Служу я и дальше, выполняя приказы Святого престола, почти как воин. Только вот, одежда попроще, – и показал на свою сутану.

Рыцарь рассмеялся, с довольным лицом встряхнул замшевый кошель, полный ромейскими дукатами.

– Экселенц, вы настоящий воин Христа, И не забываете своих верных слуг.

– Всё заслужили, до последней трети дуката, – мрачно говорил епископ, – только Вальдемар будто ничего не заметил, то что мы сотворили, – и опять стал пить вино глоток за глотком.

Ратсдорф знал, что епископ очень честолюбив, и помнит зло, которое ему сделали. Это было обычно, впрочем. Но экселенц, что было невероятно в эти времена, помнил и добро.

– Экселенц, – закричал запыхавшйся Томмазо, – король Вальдемар к вам!

– Лёгок на помине! Кресло, столик и кубок для короля!

– Сейчас, экселенц, – служка низко поклонился и убежал.

Через секунды стояло кресло, столик и кубок, полный вина, и блюдо с закусками.

Король подошёл, епископ встал, приветствуя его величество, Вальдемар подошёл под благословение, затем церемонно сел в кресло.

– Вы нам помогли, экселенц. Что вы хотите за выигранную битву?

– Троих пленных по моему выбору и все записи жрецов Святовита, ваше величество.

– А долю в добыче? Сокровища Святовита громадны и невероятны!

– Мне довольно и этого. Лишь любовь Иисуса подлинное сокровище.

– Вы получите королевскую грамоту согласно вашим пожеланиям.

Епископ опустил очи долу, и принялся теребить чётки, привезённые из Святой Земли. Король ждал, что скажет папский легат, но тот лишь старательно молился, ожидая слов короля.

– Крестоносцам нужна помощь… Нужно сжечь ворота, – наконец изрёк Вальдемар.

– Я помогу… – тихо говорил епископ, – Хватит смертей, король, – говорил медленно папский легат, – я был солдатом, много воевал… Обещайте, если жители сдадутся, вы пощадите всех.

– Воины в ярости, экселенц, смогу ли я их сдержать?

– Тогда эти яростные грешники, ваши солдаты, сгинут без моей помощи, – жестко отвечал Марио Кастелли, – погибнут тысячи из них. И сомневаюсь, что город падёт. Аркона хорошо укреплена.

– Хорошо, – и король вскочил с кресла, – я отпишу его святейшеству!

– Я лишён гордыни. И приму наказание Святого Престола с благодарностью. Но папа простит меня, ведь я готов пострадать во имя человечности.

– Я хотел бы повесить с сотню рюгенских смутьянов, – изрекал Вальдемар.

– Мы не на конском рынке, ваше величество, чтобы торговаться. Пощада для всех, кто её примет.

Теперь Вальдемар отпивал вино понемногу, и смотрел на высокие валы Арконы. Наконец, король изрёк:

– Согласен, экселенц. Пусть так и будет. Через три дня начнём приступ, когда мои воины засыплют ров перед воротами.

***

Епископ лично проверил каждый из десяти горшков из двадцати, назначенный для решающего штурма. Он долго сидел, наконец, выгнал всех из палатки, и лишь крикнул: