Гарант мира для высшей расы

Герас Татьяна

— Зачем вам это? — прозвучало жестко. — Вы правильно заметили, что я поступаю, как привык и считаю правильным! А правильно — это если рядом с МОИМ сыном будет тот, кто отдает себе отчет в том, что говорит и делает на глазах у Дарелла и в МОЕМ доме!

Вот только мой извечный дух противоречия и природное упрямство не позволили мне сдать назад. Ярость на этого тупого солдафона, которому невдомек, что мальчик явно одинок, а у кого-то просто могут возникнуть к нему добрые чувства и желание помочь, возобладала. Даже не заметила, как привстала и подалась вперед, заговорив тоном ледяной королевы:

— Милорд, вы же сами охарактеризовали мою расу, как существ коим свойственна доброта и любовь к ближнему, — вернула я ему его саркастическую фразу. — Пытаюсь соответствовать! Ведь теперь мне точно есть у кого поучиться таким качествам,

впрочем, как и воспитанию подростков. Как знать, может пригодится, коль Его Величество пожелает моего брака с кем-то из его вассалов. Или не стоит? Ведь, как я вижу, у вас не принято прощать никого. Главное ведь сказанное слово, правда? И какая разница каковы последствия для мальчика? В Лигерии неприемлемы слабости, да генерал? — я видела, как сжимаются кулаки у оборотня, но меня уже понесло.

— Вы лезете, куда не имеете права, — прорычали мне в ответ. Черт, кажется он ели сдерживается, чтобы… Не ударить? Нет, не думаю. Но явно желает схватить и возможно встряхнуть меня. Да только передо мной встала сцена с мерзавкой Каролиной, которая чувствовала свою силу перед ребенком и ПРАВОТУ, что поддерживалась ИХ обществом.

— И что? — бросила я с вызовом, — Сумеете запретить мне видеть несправедливость и не вступаться? Сумеете, наверное! Вы же победители и кто я такая, чтобы вас осуждать… — я отвернулась, почувствовав подступающие слезы от внезапной обиды и понимания непрошибаемости этого оборотня. Ведь знала, что из этого ничего не выйдет. Дура ты, Светлейшая. Всегда ей была и останешься. Тебя вот и саму выкинул собственный отец на растерзание этим зверям, как же ты собралась помогать этому мальчику? У него хотя бы есть призрачные шансы на любовь близкого человека. Пусть и тупо невидящего, как обстоят дела на самом деле.

Я резко вскочила и пошла ко входу в пещеру, на ходу снимая сандалии. Нет, я вовсе не собиралась выбираться под ливень и шквалистый ветер, просто хотелось воздуха и побыть хоть чуть-чуть подальше от Тайгера Рина. Я остановилась в нескольких шагах от проема, здесь воды было по щиколотку, которую пригнало нагонной волной. Непогода бесновалась снаружи, превращая день во внезапно наступивший вечер. Ветер порывами забрасывал сюда капли дождя, что почти не долетали до места, где я остановилась, но холодный, с резким запахом моря, воздух, охлаждал лицо и мысли. И не позволял пролиться слезам. Я тяжело дышала, пытаясь прийти в себя, и ругая на чем свет стоит себя же за импульсивность.

Не знаю, сколько я так простояла пока мне на плечи не легло теплое одеяло, что осталось валяться на полу во время моего демарша. Закуталась в так необходимое мне сейчас тепло, не оборачиваясь, и не желая смотреть в глаза одному упрямому и очень властному оборотню. И совсем не ожидала того, что Тайгер заговорит со мной. И, главное, о чем.

— Это случилось восемь лет назад. Дарелл был ещё совсем котенком… Вы знаете, леди, что первый оборот у наших детей происходит примерно лет в семь-восемь. До этого мы буквально с рук не спускаем их, боясь любой царапины и элементарных простуд.

Я поежилась, ещё плотнее стягивая края одеяла и медленно повернулась к стоящему рядом мужчине. Он не касался меня, но было ощущение, что его энергетика буквально обхватывает мое тело, мешая не то что сбежать, а просто двигаться. Я поймала его взгляд в котором сейчас не было и толики той злости и раздражения, что он испытывал совсем недавно во время нашего разговора. Он смотрел скорее устало и продолжал говорить.

— Не представлял раньше, как люди, да даже вы, эльфы, не сходите с ума, от мысли что с вашими детьми в любой момент может приключиться беда. Я это понял тогда, восемь лет назад, когда кортеж с моей женой и шестилетним сыном в сопровождении охраны не доехал до этого самого поместья в Тарии, — он замолк, словно проваливаясь вновь в то болезненное для него воспоминание.

— Что же произошло, милорд? — мой голос прозвучал надломленно. От волнения и предчувствия, что услышу сейчас что-то дико страшное. Но и не спросить я не могла, потому что отчего-то мне НУЖНО было понять этого мужчину. Как и его сына.

Генерал отмер и произнес:

— Давайте вернемся к костру. Не стоит проверять на себе насколько эльфы хорошо переносят непогоду.

Я лишь молча кивнула, понимая, что если он захочет, то сам продолжит. Настаивать бессмысленно, да и показывать свой не самый спокойный нрав

лишний раз не стоит. Итак уже отличилась…

Мы вернулись к огню и я вновь заняла место на том же ящике. Тайгер предложил чего-нибудь съесть, благо он позаботился взять кое-что с собой в лодку. Я не стала спорить и не потому что была голодна, просто мне показалось, что кто-то тянет время, не желая говорить. И уже думала, что он вновь закрылся, но генерал Рин продолжил свой рассказ, когда мы неспешно съели по куску пресной лепешки с овечьим сыром, запивая водой.

— Я в ту пору оставался в Мелетии — служба не отпускала. Было лето и жара стояла примерно, как нынче. Держать в городском пекле жену и сына было просто варварством и отправить их к морю мне тогда показалось хорошей идеей. Вести о том, что карета герцогини Рин не появилась в поместье, пришли только на следующее утро и то благодаря возможности пользоваться королевской почтой, иначе я узнал бы об этом вообще спусти несколько дней, — он сжал кулаки и я увидела удлиняющиеся когти, выступившие на ещё человеческих пальцах. Мужчина старался выглядеть спокойно, но зверь в нем бесновался. — Их обнаружили всего в нескольких милях не доезжая Тарии со стороны столицы. Там дорога делает резкий поворот в непосредственной близости от обрыва, — он покачал головой. — Все, абсолютно все были мертвы, покоясь вместе с лошадьми на дне ущелья. Словно кто-то вел кортеж по невидимому мосту, а после его убрал. Потому что лошади тоже не идиоты, чтобы прыгать в пропасть. Шери — мать Дарелла, наверное, была единственной, кто попыталась хоть что-нибудь сделать, спасая единственного ребенка. Она прошла оборот прямо в карете, хотя раньше ее зверь лишь в полнолуние показывался на свет. Вот только мать в ней заставила предпринять хоть что-то. И огромное тело мертвой тигрицы, что буквально обвивало даже после гибели нашего мальчика, действительно спасло Дарелла от смерти, смягчив удар. Но не от травм. Я лично вытаскивал его изломанное тельце, пролежавшее сутки на дне пропасти. И потом выхаживал… Вот только с такими травмами оборот ему было уже не пройти, да и его зверь вообще не откликается. Видимо, испуг и боль что-то повредили в связях с нашей животной половиной, — он посмотрел на меня и сказал твердо. — Миледи Савенаж, мой сын боец! Он будет сражаться и победит, я это знаю. Он сумел встать на ноги, невзирая на боль, и стоически переносит неприятие общества к калекам. Вот только слабость в его случае особо недопустима. Никакая! И если для этого мне придется выглядеть в его глазах тираном, то так тому и быть, лишь бы он не сломался и сумел вписаться в эту жизнь.

Я смотрела на этого мужчину, видела и чувствовала его боль и попытки с ней справиться тем способом, который, в его понимании, был ему доступен. И не знала, как донести свою мысль. Наверное, я бы промолчала, малодушно решив, что по крайней мере сделала, что могла, но что-то внутри словно толкнуло меня и я вновь заговорила.

— Знаете, иногда взрослые не хотят замечать, что, пусть не во всем, но в чем-то их дети уже не нуждаются в опеке и способны сами решать, что хорошо, а что плохо. Лорд Дарелл, конечно, ещё мальчишка, — я улыбнулась и мотнула головой, — Одни его выходки чего только стоят! — Поняла, что проговорилась, но заметила, как Тайгер Рин тоже улыбнулся одними кончиками губ. Значит шалости юного наследника для него не являются секретом, просто он закрывает на многое глаза. — Вот только привязанности — это не всегда слабость, а порой наоборот — наша сила! А, возможно, и единственное, что заставляет нас открывать глаза по утрам. Дайте шанс лиру и, уверена, он более никогда вас не подведет. Лорд Дарелл объяснил мне про ту боль, что испытывает старый учитель. Я не могу его винить, ибо знаю, что значит терять…

Глаза тигра долго смотрели на меня. Я же больше не пыталась спорить или уговаривать — не видела смысла! И когда милорд Рин неожиданно произнес только одну фразу, я даже вздрогнула:

— Спасибо, княжна, я подумаю…

Глава 14

В нашей жизни, прекрасной, и странной,

и короткой, как росчерк пера,

над дымящейся свежею раной