Гардемарин Ее Величества. Инкарнация
Шрифт:
Оля то ли тайком поставила будильник, то ли обладала резервом на уровне третьего-четвертого ранга — иначе вряд ли проснулась бы раньше меня после вчерашних… точнее, скорее уже сегодняшних упражнений. К счастью, она не сбежала тайком, оставив меня одного, а решила заняться завтраком. Греметь кастрюлями вполне могла и прислуга, но вряд ли кухарка стала бы слушать музыку на телефоне. Что-то напористое и бодрое, щедро сдобренное ревом перегруженных гитар и барабанным грохотом.
Динамик наверняка орал на полную громкость, но я едва слышал его — так он был далеко. И это в очередной раз
В историческом здании прямо в самом центре города на Невском проспекте.
Нет, я, конечно, и раньше догадывался, что моя теперь уже не просто знакомая не из простых смертных, но пока что понимания не прибавлялось. Само по себе наличие сильного Дара и двухэтажный особняк в Пятигорске полной картины все же не давали.
И вокруг подсказок тоже не имелось. Я лежал под темно-синей шелковой простыней в самой обычной спальне… ну, то есть, в очень большой обычной спальне. Интерьер был выдержан в современном стиле: шторы, окна, шкаф с парой комодов, зеркало на стене, туалетный столик с креслом на колесиках — ничего особенного. Разумеется, все запредельного качества, однако брендовое импортное барахло вполне может позволить себе чуть ли не любой нувориш из тех, кто удачно поднялся в лихие восьмидесятые.
Хотя нет. Как раз такой поспешил бы украсить жилище всяким антиквариатом. Вроде мебели из цельного дерева, глиняных ваз и картин во всю стену в золоченых рамах.
Вероятнее всего, поддельными.
Чужие капиталы меня интересовали мало, так что мысли раз за разом возвращались к загадочной коробочке Морозова, которая приехала со мной из самого Ростова. Вряд ли сын главы Совета Имперской Безопасности доверил бы первому встречному что-то по-настоящему ценное. И все же чутье подсказывало, что даже эта случайная мелочь была связана со всем остальным. И каким-то образом встраивалась в общую схему.
Не такую уж, надо сказать, и сложную. Я пока еще не знал, когда и как именно все началось, но известные мне события укладывались практически в цепочку. Сначала по взрывы по всей стране, которые забирают жизни высокопоставленных чиновников, потом младший Распутин со своими гориллами разносит больницу в поисках моей «резервной копии»…
И в тот же самый день, хоть и чуть раньше — взрыв в Зимнем. И гибель императора — как вишенка на торте. Ни следов, ни виновных, ни даже каких-нибудь опереточных террористов, которые поспешили бы взять на себя ответственность за акцию такого масштаба. Во всяком случае, я не нашел ничего подобного даже в недрах всезнающего интернета.
Силы зла пока не спешили явить общественности свой коварный перекошенный лик, однако уже пришли в движение. И наверняка налет на дядину усадьбу — тоже их рук дело. Известный еще со времен Аристотеля принцип, который
И роль Морозова — точнее, всего семейства Морозовых — в этой истории тоже почти очевидна: реакция. Грозный, хоть и неторопливый ответ почти всемогущего Совета на устроенный в стране бардак.
Впрочем, вряд ли генералом и его сыном движет одно лишь служебное рвение навести порядок. Старику всегда хватало и хитрости, и амбиций, и уж тем более решительности идти к своей цели, в том числе и по чужим головам. Он и десять лет назад не отказался бы тем или иным способом занять мое место, а теперь, после гибели императора, имел все шансы… или даже чуть больше.
И оружейный склад в подвале у дяди — пожалуй, самое незначительное, что стоит от него ожидать.
Распутины и Морозовы. Две силы. Действие и противодействие.
И пока непонятно только одно — какую именно роль во всем этом играет Оля.
То ли просто старая знакомая Матвея, то ли друг семьи… То ли дочь или племянница кого-нибудь из сподвижников. Десять лет назад она была еще совсем девчонкой, так что знать ее лично я не мог… А вот родню знал наверняка.
Случайные люди в таких игрищах участвуют редко.
Но сколько я ни пытался раскусить загадку, ворочаясь на шелковом белье, она никак не поддавалась. Оля, как и коробочка Морозова, оставалась тайной, этакой вещью в себе. И в голову так и не пришло ничего умнее, чем просто пойти и спросить — раз уж все равно придется передать таинственную посылку. Тем более, что с кухни в спальню уже дотягивался умопомрачительный аромат блинчиков, и организм настойчиво требовал восстановить потраченную за ночь энергию.
Первым делом — завтрак. А остальное уже потом.
Я отыскал на полу джинсы и прогулялся обратно в прихожую — достать коробочку из кармана. А к Оле проследовал уже другим маршрутом: через еще одну гостиную поменьше, короткий широкий коридор и, кажется, кабинет. С учетом масштабов квартиры и кухня здесь запросто могла быть не одна, но меня интересовала только та, откуда доносились бодрые аккорды хард-рока.
Как я и думал, Оля хозяйничала у плиты сама: возилась с маслом, наливала тесто из миски, ловко вращала сковородку, придавая будущему блину идеальную форму и фактуру. И при этом успевала чуть пританцовывать под музыку, тряся рассыпавшимися по плечам волосами, еще чуть мокрыми после душа.
Из одежды на Оле была только футболка — тоже черная и тоже с принтом во всю спину, но огромная, мужского кроя и на несколько размеров больше нужного. Она сползла с одного плеча и больше походила на домашнее платье…
Правда, все равно слишком короткое: когда Оля двигалась, край футболки чуть приподнимался, оставляя воображению настолько мало простора, что я на мгновение забыл даже про блинчики, не говоря уже о коробочке и самом поручении Морозова.
— Доброе утро, сударыня, — негромко произнес я, заходя на кухню.