Гардемарин Ее Величества. Инкарнация
Шрифт:
Телевизор работал без звука, однако канал выдавал бегущую строку, которая, хоть и весьма сжато, освещала последние новости.
«… источник подтвердил, что император Александр Николаевич с супругой Марией погибли при взрыве на приеме в честь визита посла Югославии. Также источник сообщает, что предыдущие заявления пресс-службы были ошибочными, и великая княжна Елизавета отсутствовала во дворце во время совершения теракта. О нахождении ее высочества на данный момент ничего не известно. Со своим обращением к нации выступил канцлер Алексей Келлер».
Когда на экране появилась знакомая физиономия, я чуть не поперхнулся. За прошедшие годы
И сделал поистине головокружительную карьеру, прыгнув от статского советника в министерстве юстиции до главы Государственного совета — фактически, третьей по величине политической фигуры в Империи. А сейчас, после безвременной кончины государя, даже второй.
Чудные дела творятся… Пока я был жив, такому человеку не доверили бы даже носить чемодан с документами, не говоря уже о руководстве главным законосовещательным органом. И даже сейчас его высокопревосходительство канцлер выглядел в кадре крайне нелепо, активно жестикулируя и вещая что-то — конечно же, исключительно работая на публику.
— … тяжелая утрата, — услужливо отпечатывала речь Келлера бегущая строка. — И сегодня я от лица всего Государственной думы и Совета имперской безопасности обещаю, что виновные в этом и всех предыдущих терактах непременно будут найдены и наказаны по всей строгости…
А не много ли ты на себе берешь, Алешенька? Десять лет назад таких, как ты, к Совету не подпустили бы и на пушечный выстрел. Я не просто так создал орган с чрезвычайными полномочиями, способный фактически автономно действовать в любой, даже самой критической из всех критических ситуаций. Две с половиной сотни Одаренных не ниже четвертого ранга, назначенных на свои посты лично мною. Амбициозные, хитрые и опасные, зато самые крепкие и преданные сукины сыны во всей Империи. Каждого из них я знал лично, и все до единого шли за мной, когда мы с Александром под пулями вскрывали Конструкты Зимнего дворца.
За прошедшие годы многие одряхлели и успели уйти на покой, уступив место сыновьям. И уж точно все до единого обзавелись немыслимыми капиталами: я не просто так раздаривал щедрой рукой государственную собственность. Не только земли: заводы, фабрики, судоходные компании… Тогда, в две тысячи четвертом, старики поднялись бы по одному моему слову. И снова пошли бы за мной, хоть против целой армии, хоть на штурм Зимнего, хоть к самому черту на рога! Но сейчас от их имени почему-то вещал вислопузый бездарь… Впрочем, болтовня всегда была уделом политиканов.
А мои парни делали дело. Молча.
— … предпримем меры по обеспечению безопасности ее императорского высочества Елизаветы Александровны, — продолжал молчаливо распинаться на экране Келлер. — К охране дворца подключены не только гвардейские полки, но и рота гардемаринов, а также…
Дальше можно было не слушать… то есть, не смотреть — его высокопревосходительство скатился в дежурную болтовню. Впрочем, как две тысячи с лишним лет назад говорили латиняне — sapienti sat. Мудрому достаточно. И все необходимые выводы я уже сделал.
Первое и самое главное — Елизавета жива. Двоюродная племянница, которую я помнил еще шестилетней девчонкой со смешными белокурыми косичками, каким-то чудом избежала смерти.
Хорошая новость. С одной стороны. А с другой… Если налет на больницу и взрыв на приеме во дворце еще могли каким-то непостижимым образом оказаться совпадением, то вместе
И больше такой возможности у них не будет.
— Что-то мы с тобой засиделись, Владимир. — Оля взглянула на часы на экране телефоне. — Тебя нужно проводить домой?
— Вот еще, — буркнул я. — Как-нибудь доберусь… А ты?
— И я — как-нибудь доберусь. — Оля улыбнулась, поднялась и уже через плечо закончила: — Обзаведешься телефоном — пиши.
Ушла. Я хотел было окликнуть и поинтересоваться, куда, собственно, мне следует писать, но взгляд уже наткнулся на клочок бумаги на столе. Самую обычную сложенную вдвое салфетку, на которой остались одиннадцать циферок. И какая-то неуклюжая закорючка сразу за ними, будто моя новая знакомая начала рисовать крохотное сердечко, но в самый последний момент передумала.
Странно, но это почему-то казалось очень важным.
Ворота на ночь тут, похоже, вообще не запирали. Да и, собственно, зачем? Воровать у здешней публики уже давно нечего, а для посиделок с гитарой и теплым дешевым пивом любители подобных развлечений наверняка выбирали другие места — разве что кроме совсем уж идейных неформалов. Нехорошо шуметь, когда люди спят… да и обстановка не вполне подходящая.
Невеселая.
За время моего вынужденного отсутствия Краснослободское кладбище разрослось, но пока еще не до такой степени, чтобы я перестал здесь ориентироваться. Прошагав полторы сотни метров от ворот, я свернул направо, и через пару минут уже спускался по ступенькам к колумбарию.
В этой части почти ничего не изменилось. Разве что добавилось каменных стенок, рядами уходящих в ночную темноту. Но мне была нужна та, которая уже стояла десять лет назад — прямо здесь. Второй поворот от центральной аллеи, четвертая по счету, в самой середине…
Кажется, нашел.
Постояв пару секунд, я на всякий случай огляделся, шагнул к стене и провел кончиками пальцев по запылившейся мраморной плите.
«Острогорский Владимир Федорович. 1997–2004».
Безликий номер, кодовое обозначение из файлов проекта, обрело плоть и кровь. Я даже несколько раз прочитал вслух, как следует покатав новую фамилию на языке. Острогорский… Неплохо, кстати, звучит. А к имени и привыкать не придется.
Рядом виднелись еще одна плита: «Острогорский Федор Иванович», «Острогорская Мария Викторовна». Тоже две тысячи четвертый — у обоих. Поездка семейства на горячие источники закончилась… в общем, закончилась. Родители упокоились навек, соединившись в посмертии в стене колумбария.
А сыну пора восстать из мертвых.
Размахнувшись, я одним ударом развалил плиту на куски и запустил руку в ячейку. Осторожно вытащил квадратную урну, открыл крышку… Есть. Все на месте.
Я разорвал плотный пакет и достал из него несколько пачек купюр, перетянутых резинкой. Небольшая «заначка» на тот случай, если что-то пойдет не так, и мое новое тело откроет глаза не в окружении Конфигураторов, целителей, ликующей родни и доверенных членов Совета, уже готовых представить всем сомневающимся данные проекта и явить миру обновленную и улучшенную версию генерала Градова. Видимо, я еще тогда подозревал, догадывался…