Гарем для попаданки
Шрифт:
А потом мы неожиданно пошли на посадку.
Я с визгом поджала ноги, чтобы не удариться о землю, но меня посадили почти нежно. Взмах крыльями, ветер в лицо, и вдруг ничего. Тишина, шумящий лес, поляна. И Стефан, голый Стефан, раскинувший руки, смотрящий в небо. В его кожу втягиваются перья…
— Твою мать… — только и смогла произнести я. Он шагнул ко мне, схватил за плечи и впился губами в мой рот.
Конечно! Сейчас самое время! Блин! Я попыталась отпихнуть бывшего наложника, но он лишь крепче прижал меня к себе. Губы стали настойчивее, язык проник внутрь, как будто
Но разве этот мужчина сделает что-нибудь так, как его просят? Нет. Он всегда поступает наперекор всем. Особенно мне. Вот и сейчас, когда я страстно возжелала его ласк и объятий, он отстранил меня, даже оттолкнул и улыбнулся одними губами. А когда я уставилась на него изумлённо, сказал:
— Ты мой женщина.
— Моя, — автоматически поправила я его и вскинулась: — Что за новости? С чего ты это взял?
— Ты пара! Я знаю.
— Где ты выучил язык? Ты ведь ничего не понимал две недели назад!
Он показал на мои губы, на свои, сказал:
— Поцелуй. Обмен. Ты моя. Ты пара.
— Какая, к чёрту, пара? — воскликнула я, и вдруг меня осенило: — Истинная пара? Ты оборотень?
— Что? Оборотень?! — он скривил губы и фыркнул: — Вот ещё! Я двукожий!
— Двукожий, — повторила я.
— Да! И не простой двукожий, — Стефан задрал нос, став похожим на статую. — Я не раб. Я принц!
— Что ты говоришь? — ядовито отозвалась я. — Аж целый принц! Что, и дворец у тебя есть?
— Замок, — кивнул Стефан. — Кстати, мы летят… летит… летим туда.
— С какой стати? У меня свадьба! Верни меня немедленно к моим женихам!
Его лицо исказилось, словно я причинила мужчине боль, и Стефан прорычал:
— Пар-ра! Моя пар-ра! Свадьба со мной или никакой свадьбы!
— Ты с ума сошёл!
— Да!
— В смысле? — удивилась я. Стефан приблизился, наклонился ко мне и прошипел всё с той же ненавистью:
— Моей парой должна была стать знатная двукожая! Моей парой должна была стать девушка с серебристой чешуей и длинным элегантным хвостом! Двукожая, а не человечка!
— Да ради бога! — я вскипела. — Лети к своей двукожей и целуй её в длинный элегантный хвост! А меня верни на мою свадьбу!
— Невозможно, — отрезал Стефан. — Мы не выбираем свою пару. Мы склоняемся перед мудростью природы и должны уважать её выбор.
— Да мне насрать, дорогой! Это у тебя пара, а у меня нет! Верни меня обратно, или я дойду пешком.
Стефан шагнул ко мне, схватил за руку, стиснул до боли:
— Нет! Ты и твои товарки удерживали меня силой, скручивали меня магией, а чужая магия причиняет двукожим боль! Теперь ты моя. Я унесу тебя в свой замок, и мы поженимся! Ты будешь жить со мной и родишь мне наследника, раз так решила природа!
— Ага, аж два раза! — бросила я ему и, отвернувшись, зашагала по скрипящему снегу прочь. В какую сторону — неважно, лишь бы подальше от этого заносчивого надменного двукожего принца без одежды.
— Я не могу тебя оставить, — негромко предупредил Стефан. — Я не смогу жить вдали от тебя.
— Ты всегда
Ещё секунда, и я снова в воздухе, сжатая в талии огромными курячьими лапами. На этот раз удержалась от крика. Глянула вверх. Двукожие не птицы, хотя у них перья и когтистые лапы.
Двукожие — огромные летающие ящеры.
С перьями, да.
— Стефан! — крикнула, не надеясь на ответ. — Стефан!
Он молчал. Как бы привлечь его внимание? Снова укусить? Ещё зубы поломаю на этом железобетоне! Вот как он умудрился мне послать свою мысль? Может, и я так смогу, раз уж мы какая-то там мифическая пара?
Сосредоточилась, пытаясь думать только о том, что мне холодно на высоте на пронизывающем ветру. По-моему, даже покраснела от натуги — так усиленно думала! Но ничего не произошло. Или я дура, или лыжи мои не едут.
Пришлось так и болтаться всю дорогу, как тряпичная кукла, периодически постукивая зубами от холода, поджимая ноги внутрь платья и грея кисти рук подмышками. И всё равно, когда снег исчез, когда сосны и ёлки сменились лиственными деревьями и даже пальмами, когда далеко внизу показались каменные стены обещанного замка, я уже полностью задубела и не могла думать ни о чём, кроме горячей ванны и горы тёплых одеялок… А ещё представляла, как закопалась бы в козьи покрывала, натянула бы мех до самого носа и грелась бы, грелась, грелась…
Замок впечатлял. Не размерами, нет, хотя и ими тоже. Своим оборудованием для посадки. Я очень удивилась, что это не жёрдочки или насесты. Стефан, со свистом рассекая воздух, снизился в одну из открытых сверху широких каменных коробок. Аккуратно посадив меня на пол, принял человеческий вид. Потом посмотрел на меня и удивился вслух:
— Что это с тобой?
— Т-ты ид-д-диот? — стуча зубами и пытаясь разогнуть задеревеневшие руки и ноги, осведомилась я.
— Не думай, что сможешь вести себя так же дерзко, как в вашем неправильном мире, где командуют женщины, — спокойно ответил Стефан и приблизился к огромному гардеробу, причудливо вырезанному из красного дерева. Открыв створку, он провёл ладонью по висящей там одежде, выбрал роскошно вышитый золотом и серебром восточный халат размером на доброго коня и накинул на плечи. Что удивительно — из обычного мужчины мой бывший наложник сразу же превратился в знатного дворянина. И пусть кто угодно говорит, что не одежда делает людей…
Но мне не хотелось ни любоваться Стефаном, ни даже думать, что я влюблена в него. Мне хотелось его убить.
— Ты ид-диот, — убеждённо сказала, с трудом поднимаясь на ноги. Они затекли в полёте и теперь отзывались мурашками восстанавливающегося кровообращения. — Это же над-д-до быть таким умным и не под-думать о том, что…
Я встала кряхтя и шагнула к нему, заорав в лицо:
— НАВЕРХУ МОЖЕТ БЫТЬ ДУБАК!
Стефан прищурился, схватив меня за плечо:
— А ты и твои товарки подумали о том, что вы меня выставили голышом напоказ в середине зимы на мороз?