Гарем для попаданки
Шрифт:
— Могу я испросить у вас разрешение задать вопрос?
— Твою мать… Задавай, если хочется, — буркнула я, зачерпнув мочалкой воду и подав Раю: — Мойся. Три давай! Смотри, чтобы везде! Ну? Дайго, что ты хотел знать?
— Я могу сесть?
Обернувшись, я смерила его подозрительным взглядом:
— Это и был твой вопрос?
— Да, драгоценная.
— Боже мой… Вы здесь все сумасшедшие, — ласково объяснила я наложнику. — Слушай. Я дарую тебе право табуретки!
И взмахнула мочалкой, со смехом обрызгав парня. Он даже не закрылся, только зажмурился
— А что это?
— Табуретка?
— Табуретка — это мебель. Что такое право табуретки?
— Право сидеть без испрошения разрешения! — фыркнула. Рай запустил пальцы в волосы, и я наугад взяла одну из баночек ари Виллар. В ней оказалось что-то жидкое, пахнущее травами. Я показала баночку Дайго: — Знаешь, что это?
— Для мытья. И волосы можно.
Плюхнув жижи на голову Рая, я велела:
— Три до скрипа!
Дайго помялся и сел на шкуру. Спросил неловко:
— А Тиль?
— Что Тиль?
— Тилю вы тоже даруете право табуретки?
Глядя на то, как Рай шурудит пальцами в причёске, я не выдержала — принялась ему помогать, а потом подняла взгляд на Дайго:
— Да. И Тилю, и Девлину, и Раю. Слушай… А давай я за вас замуж выйду?
— Как это? Замуж? — подозрительно прищурился Дайго. — И за Рая?
— Нет! Фу-у! Ты чего?!
Брызнув в наложника мыльной пеной, я обратилась к Раю:
— Нет, ты слышал? Он сошёл с ума!
Мальчик только серьёзно кивнул, и я принялась смывать средневековый шампунь с его волос, зачёрпывая мутную воду плошкой. По-хорошему, надо бы сменить ванну и хорошенько оттереть это худенькое тело заново, но я слишком устала. Надо застелить постель малышу и уложить его. А потом…
Мысль о Тиле и Дайго растопила солнечную сладкую карамель внутри моего живота. Я зажмурилась и проглотила вязкую слюну, представив, что мы будем делать этой ночью, и покачала головой. Нет, я же не могу заниматься любовью, зная, что за стеной спит маленький мальчик! А с другой стороны, нельзя котика держать на зарядке Кристалла днями и ночами. И дикаря надо проведать… Хотя бы узнать, как его зовут. А ещё я хотела посмотреть тексты для спектакля… И если ни один не подойдёт, то написать самой.
Мама дорогая! Это сколько ж у меня дел! Пора записную книжку заводить!
А я-то думала — отдохну здесь, предамся неприличному разврату с молодыми любовниками…
Со вздохом встала и хлопнула ладонями по ляжкам:
— Так! Ну-ка, Рай, вылезай! О, стих получился… Где у нас полотенце?
Дайго вскочил — из положения сидя по-турецки прямо по стойке смирно, с ума сойти! — и подал мне простыню. Закутав в неё ребёнка, я посадила его на кровать:
— Ну вот, сейчас посмотрю, что дядя Девлин тебе дал из одежды.
Я старалась не думать о том, что Девлин никому не дядя, что Рай был рождён прислуживать собственной матери в трактире, что передо мной кяри, а я его вытираю банной простынёй. Для меня Рай был просто мальчишкой, которого я взяла к себе, чтобы помочь. и никто не сможет этого изменить. А ещё сложилось впечатление, что я массовик-затейник
Разбирая одежду, невольно подумала: а откуда это всё? Вещи очень похожи на взрослые, но миниатюрные по размеру. Штаны, рубашка, кожаный жилет… Всё простое и слегка потрёпанное. Или нет другого, или Девлин всё же захотел подчеркнуть статус Рая. Кяри. И не высовывайся.
Отложив в сторону льняную рубаху — сгодится для сна, я выпрямилась:
— Дайго, будь добр, разыщи мне Девлина и Тиля и пригласи их сюда.
Коротко кивнув, парень вышел из спальни. А я заглянула в потайную комнату:
— Ну, как продвигается дело? До завтра справитесь?
— Да я уж почти, милостивая ари! — отрапортовал захлопотанный покемон. — Кяари Девлин разрешил применить магический кристалл, так что осталось только сменить постельное бельё!
Комнатка и правда преобразилась. Свеча, прилепленная к стене, освещала грубо очищенные камни и полностью отдраенную кровать. Вместо матраса на ней лежал набитый соломой тюфяк, и я подошла, оценивающе села на него. Вроде ничего, не то, чтобы очень мягкий, но и не твёрдый, как доски. Этакий древнескандинавский ортопедический матрас.
— Хорошо, стели постель. Мальчику давно спать пора, — распорядилась я и обернулась на скрип открывшейся двери.
Девлин был недоволен. Недовольство сквозило в каждом его жесте, в каждом взгляде и повороте головы. Недовольство струилось из него и сияло на лысине. Церемонно поклонившись мне, он огляделся и спросил:
— Милостивая ари звала меня?
— Да, милостивая ари звала, — таким же тоном ответила я. — Милостивой ари интересно узнать несколько моментов.
— Я всегда к услугам милостивой ари, — снова поклонился Девлин. Это уже даже не Версаль, это какое-то издевательство.
— Отлично, — голосом, из которого сочился яд, сказала я. — Откуда вот это шмотьё?
— Шмотьё? — вежливо переспросил кяари.
— Вещи! — я повысила голос. — Тряпки, одежда, шмотки, шмотьё! Запомнил? Откуда всё это?
— Из детского дома. Осталось. Старое.
— У нас есть детский дом?!
— Был, милостивая ари. В Фегре давно нет детей. Ари Виллар скончалась в весьма преклонном возрасте, ноари, живущие в городе, тоже вышли из детородного возраста.
— А что сейчас располагается в детстком доме?
— Ничего, милостивая. Мы надеялись, что вы подарите нам счастье слышать в нём лепет младенцев!
Лепет младенцев? В детском доме? Щаз. Дважды. Ага. Во-первых, я не собираюсь пока заводить детей. А во-вторых, даже если случайно у меня родится ребёнок, он будет жить со мной, а не в каком-то там доме. Как и Рай.
Взглянув Девлину прямо в глаза, я ответила:
— О детях поговорим после. А пока натопите там, приберитесь и разместите нового наложника с юга. Разумеется, без клетки! Через час я приду лично проверить, как он устроен, и вы принесёте туда ужин для него и для меня.