Гарем для попаданки
Шрифт:
— Ари Анна, это небезопасно! Это какая-то неразумная авантюра с вашей стороны! Это…
— Это мой приказ, Девлин! Отдай распоряжение и вернись сюда с Тилем. Кстати, где мой котёнок?
— Это невыносимо, — закончил сквозь зубы Девлин. Но больше возражать не посмел, поклонился и вышел. Я сунулась в коридор и бросила вслед:
— Распорядись, чтобы Раю пошили новую одежду! Я не хочу, чтобы он носил бэушную!
Уверена, что Девлин меня услышал и понял, но он не показал этого. А я, улыбнувшись про себя, вернулась к Раю. Мы с ним остались
— Одеваться будем?
Рай кивнул. Я натянула на него рубашку, завязала тесёмки на груди и взяла со столика щётку для волос:
— Скажи, мой милый, а ты умеешь читать?
Он уставился на свои босые стопы и покрутил головой. Я удивилась:
— Что, совсем? — снова круть головой. — А во что ты любишь играть? — пожатие плечами. — А рисовать?
Тут мальчик вскинул голову и уставился голубыми глазищами, в которых читалась мольба. И даже руки на груди сложил. Точно! Эверли говорила, что он вечно рисует рисульки…
— Значит, любишь? — уточнила. Рай усиленно закивал. Я усмехнулась: — Завтра получишь бумагу и карандаши, будешь рисовать, сколько влезет!
Я подумала, что он сейчас заплачет, но малыш сдержался. Только схватил мою руку и прижал её к губам, совсем как взрослый. Ну вот что с ним сделать?! Я порывисто обняла Рая, прижала к себе, спрятав его лицо на груди.
И в этот момент поняла, почему женщины усыновляют неродных детей.
Я устроила Рая на кровати маленькой комнаты и укрыла тяжёлым козьим одеялом. Он — слишком маленький для такой большой постели — съёжился, скрутился в клубок, поджав ноги. Я укутала их, чтобы не раскрылся ночью, и присела рядом, погладила малыша по чистым волосам, которые стали шелковистыми и гладкими, спросила:
— Тебе удобно, Рай?
Он кивнул. Наклонившись, поцеловала его в висок и улыбнулась:
— Не испугаешься тут один?
Малыш пожал плечами и крепче ввинтился в подушки, натянув одеяло до самого подбородка. А мне пришла в голову идея:
— Давай я тебе котёнка принесу? Так и будете вместе спать, а он тебя защитит, если что! У него когти — во! Зубы — во!
У мальчика в глазах отразились сразу страх, любопытство и восторг. Вот и хорошо, пусть оба тут обживаются, будет веселее.
Когда Рай уснул, я на цыпочках вышла из комнатки и притворила каменную дверь, подложив кусок тряпки, чтобы проход не захлопнулся. Обернулась и вздрогнула. На меня смотрели четыре пары глаз. Угадайте, чьи?
Девлин поклонился и сказал:
— Милостивая ари, как вы и пожелали, я привёл обоих кяэрри.
Тиль приподнял котёнка, которого держал на руках:
— С вашего позволения, здесь и Шак. Мы покормили его, что теперь делать?
— Мальчики, — улыбнулась я, одним махом зачислив в мальчики и кота, и сорокалетнего Девлина. — Я вас просто обожаю!
Дайго дёрнул уголками губ, а лицо Тиля порозовело. Девлин же наоборот насупился, пробурчал:
—
— Вы ужинали?
— Ещё не сподобились.
— Ну вот закажите себе ужин в спальню! — весело ответила я и забрала котёнка из рук Тиля. — А мне ужин подадут в бывший детский дом?
— Как вы и пожелали, милостивая.
Девлин старался держаться отстранённо и холодно, но я видела, что он обижен и раздосадован. Да уж, привёл в дом иномирянку, которая стремится перевернуть на сто восемьдесят градусов сам уклад жизни этих странных мужчин. Ещё и советов не слушает.
Я обязательно успокою его. Найду способ примириться. В конце концов без Девлина в чужом мире мне будет трудно. Да и человек он хороший — умный, в меру хитрый и продуманный. Поэтому я коснулась руки Девлина, сказала:
— После я приду. Обо всём поговорим, ладно? А пока…
Я взяла с пола подушку, сделанную из шкуры дикой кошки, и устроила котёнка в комнатке Рая. Так два маленьких ребёнка будут чувствовать себя увереннее вдвоём. Девлин распахнул двери и крикнул в коридор:
— Накей! Отведи милостивую ари в детский дом!
Твою мать! Опять конвой… Я бросила Девлину нехороший взгляд и вышла. Я бы сама… Ну ладно, сама бы я не добралась, но спросила бы! И любой подсказал бы. Так вот нет. Обязательно нужно приставить ко мне кяри!
Под предводительством покемона по имени Накей я вышла из дома, прошла, любуясь на тусклый кристалл, несколько десятков метров по двору и оказалась перед небольшим срубом. Кяри с почтением поклонился и открыл передо мною дверь:
— Извольте, милостивая ари, вот и детский дом.
— А ужин?
— Уж сервирован, милостивая, ждёт вас.
— Всё, иди теперь.
— Не могу оставить вас с дикарём наедине.
— Алё, милый мой! Сказала: иди!
Кяри несколько секунд колебался, но послушание пересилило чувство долга. Он поклонился и позволил мне войти.
Дом, предназначенный для детей, выглядел, если честно, убого. Ни гобеленов, ни мебели детской. Шкуры, правда, по всему полу были разложены, но их уже побила моль. Всё выбросить нафиг и застелить ткаными половиками… В доме была одна большая комната, дышавшая жаром от очага посредине. Ужин мне и правда сервировали роскошный. Мясо, овощи, какая-то каша в плошке… Кубок и кувшин с вином стояли рядом на маленьком столике. А за очагом на шкуре сидел мой новый наложник. Мой дикарь.
Его даже не потрудились одеть. Голый, как Адам, он нахохлился, сложив руки между колен и глядя в пол. Южанин… Не как наши кавказцы, нет. Скорее что-то в нём было от средиземноморского шарма французов или горячности испанцев. Чего стоил только один взгляд, брошенный мне на подходе! Будь его воля, он бы меня убил и расчленил… Но меня такой вариант не устраивает!
— Привет, — сказала я, подходя поближе. И заметила, что руки и ноги пленника всё ещё связаны между собой. Да что ж такое! Ну ничего доверить нельзя! Всё самой делать надо, всё самой!