Гарики из Атлантиды. Пожилые записки

Губерман Игорь Миронович

* * *

Не стоит жизнь у жизни красть, игра ума — сестра безделья, а лень — единственная страсть, после которой нет похмелья.

* * *

Девицы созревают раньше сроков, заложенных природой в них самих, и опыт преждевременных уроков пленительно просвечивает в них.

* * *

Мы по домам, в своей берлоге, держали веку вопреки базары,

церкви, синагоги, читальни, клубы, бардаки.

* * *

Мы в мир приходим как в музей: дивимся травам, звездам, лицам, заводим жен, детей, друзей и покидаем экспозицию.

* * *

Хотя живем всего лишь раз, а можно много рассмотреть, не отворачивая глаз, когда играют жизнь и смерть.

* * *

Из вина и дыма соткан мой тенистый уголок, а внутри лежит красотка, залетев на кайф о’клок.

* * *

Как литература ни талдычила, как бы воспитать нас ни хотела, а мерзавцы жутко симпатичны, если туго знают они дело.

* * *

С полюса до линии экватора всем народам нравятся их танцы, а евреи всюду реформаторы, потому что всюду иностранцы.

* * *

Сейчас терпение и труд, насколько в них осталось толку, в итоге тренья перетрут лишь выю, шею или холку.

* * *

Здравый смысл умом богат, не играется в игрушки и почти всегда рогат у фортуны-поблядушки.

* * *

Россия пребудет во веки веков под боем державных курантов страной казнокрадов, святых, мудаков, пропойц и блаженных талантов.

* * *

Стариками станут люди, чей зародыш делал я, а дотоле сохнуть будет репутация моя.

* * *

На все планеты в космос тучный пора нам парус поднимать, пока они благополучно живут без нас, еби их мать.

* * *

Когда удача отказала и все не ладится всерьез, нас лечат запахи вокзала и колыбельная колес.

* * *

Среди болезней, горя, плача, страданий, тягот и смертей природа снова нас дурачит, и мы опять плодим детей.

* * *

Вино и время не жалея, садись не с каждым, кто знаком: похмелье

много тяжелее, когда гуляли с мудаком.

* * *

Взрослеющего разума весна полна то упоений, то нытья; становишься мужчиной, осознав бессмысленное счастье бытия.

* * *

У веры много алтарей, но всюду всякий раз удобней жертву, чем еврей, не сыщешь в нужный час.

* * *

Творя семью, не знал Всевышний, кроя одну для одного, что третий — тайный, но не лишний — дополнит замысел Его.

* * *

Прогресса жернова спешат молоть на воздухе, на море и на суше, удобствами заласкивая плоть, отходами замызгивая души.

* * *

Я в ад попрошусь, умирая, не верю я в райский уют, а бляди — исчадия рая — меня услаждали и тут.

* * *

Век играет гимны на трубе, кабелем внедряется в квартиры; в женщине, в бутылке и в себе прячутся от века дезертиры.

* * *

Душа болит, когда мужает, полна тоски неодолимой, и жизнь томит и раздражает, как утро с бабой нелюбимой.

* * *

Любой талант, любой мудрец — по двум ветвям растут: кто жиже, делается жрец, а кто покруче — шут.

* * *

Сквозь тугой волосатый аркан хрипловато мы славим отчизну, через бочку, бутыль и стакан все дороги ведут к оптимизму.

* * *

Когда вседневная рутина завьет углы, как паутина, плесни в нее вином из кружки и выставь хером дверь подружки.

* * *

С поры, как я из юности отчалил и к подлинной реальности приник, спокойное и ровное отчаянье меня не покидает ни на миг.

* * *

Посмертной славы сладкий сок я променял шутя на ежедневный долгий сон и озеро питья.

* * *

Пренебрегая слишком долго игрой супружеского долга, не удивляйся, что жена с утра слегка раздражена.

* * *

В роскошных юбочках из замши гуляют юные девчонки; однако, никому не дамши, не одолеть такой юбчонки.